Судьба Империи

Забрав Ярославу, я отправился в свою палатку. Быстро надев купальник, я накинул сверху легкое платье и, собрав волосы в хвост, направился к атмосфернику. Тот уже стоял с включенными двигателями. Возле него сидел десяток флосгов.

До озера, которое видел Свен, летели минут пять. Оно и в самом деле оказалось хорошим — неглубокое, с чистейшей прозрачной водой, песчаными берегами. Оно, казалось, было из какой-нибудь доброй сказки. Заложив вираж, мы сделали пару кругов, выбирая место для посадки.

Приземлившись, флосги сразу же рассосредоточились по периметру озера. Уже выходя, я заметил, что Свен и Дмитрий прихватили с собой автоматы.

Между тем, вода в озере была как парное молоко. Вдоволь наплескавшись, мы развалились на берегу. Солнышко слегка припекало, разговаривать было лень, и мы просто молча загорали. На поляну вернулись только к вечеру. Право приготовления ужина я предоставил Ярославе, и она сделала такое вкусное блюдо, что мы все съели по две порции. Потом опять сидели у костра, пили вино, пели песни и беседовали. Ярослава опять пришла под утро.

Уже когда летели во дворец, я обернулся к Дмитрию:

— Запиши себе — мне нужен летний домик. Поляна и озеро назначается Императорской дачей.

— Понял. — Он принялся делать пометки в комме.

Не успели мы выйти из атмосферника, как в меня тут же вцепился Каммерер:

— Ваше Высочество! Прошу на обследование, я собрал врачебный консилиум.

— Со мной все в порядке! Я себя хорошо чувствую!

— Но я все же настаиваю на тщательном осмотре! И чем тщательнее его проведем, тем лучше будет для вас!

— Я сказала — нет! — Я раздраженно уставился на него. — Сколько раз мне это повторить?!

— Ваше Величество! Вам необходим тщательный осмотр! Вы раздражены, это очень плохой симптом. Так что прошу за мной, и не нужно так смотреть на меня!

— В самом деле, Ваше Величество! — встрял канцлер. — Мы же заботимся о вашем здоровье.

— Я. Сказала. Что. Со мной. Все. В порядке! — почти прошипел я.

Зрение стало острее, появилось ощущение множества рук, каждая из которых может порвать всех в клочья. Стоящие рядом флосги нервно напряглись, выпустив смертоносные когти и готовясь напасть. Марр, слегка пригнувшись, что-то прошипел на своем языке. Все движения окружающих казались мне замедленными, как будто включили покадровое воспроизведение. Ярость холодной волной прошла по позвоночнику, откуда-то из глубин памяти донесся шипящий голос: «Эти куски протоплазмы посмели перечить Лучезарной!» Я физически ощутил желание вонзить свои когти в беззащитную, податливую плоть, пластать ее маленькими ломтиками, купаясь в потоках крови. Сплясать с этими неуклюжими телами красивый танец Смерти… СТОП!!! Какой еще танец смерти?!! Да что со мной творится такое??? Все-все-все! Успокоились! Дышать глубоко и медленно! Вдох! Вы-ы-ы-ыдох!

— Хорошо, я пройду этот ваш осмотр, — уже спокойнее проговорил я.

Вспышка ярости была так коротка, что люди ее даже и не заметили, а теперь удивленно смотрели на меня, так легко изменившую решение. Вот только флосги слегка мотали головами и морщили свои носы, как будто их слегка оглушило.

— Ведите, магистр, на свое обследование.

В этот раз меня обследовали больше трех часов. Я отвечал на вопросы, меня просвечивали и цепляли разное медицинское оборудование. Под конец от яркого света у меня разболелись глаза, и на меня серым покрывалом навалилась апатия. Я уже механически выполнял все просьбы врачей. После обследования я еле добрел до своих покоев и, отказавшись от еды, уснул.

Утром я встал разбитым и не выспавшимся, вчерашнее обследование меня сильно утомило, не физически, а психически. Первую половину дня ходил как сонная муха и лишь к обеду пришел в себя. Вчерашний случай меня слегка напугал, я даже не могу дать объяснение этому случаю. А может, Каммерер был прав, и это просто переутомление? Но тогда бы вчера это наверно выявили… Ладно, не буду о грустном. Интересно, как там мое распоряжение по поводу захвата крейсеров?

— Дмитрий? — Я нажал кнопку комма. — Вызови ко мне начальника ГРУ, командующего ВКС, и сам не забудь зайти.

Пока ожидал их, еще раз прокрутил в голове наметки дерзкого плана. Самая важная роль в нем отводилась флосгам, и от того, смогут ли они выполнить то, что я им прикажу, зависели и успех операции, и жизни пилотов, которые пойдут с ними. Прыжок в пустоте с обшивки одного корабля на обшивку другого — это огромный риск. Стоит промахнуться — и ты будешь бесконечно лететь в пустоте в неизвестность, правда, флосгам неведомо чувство страха…

29