Судьба империи

Главная политическая проблема воспроизводства власти и усиления государства, стоявшая перед Россией в начале XX века, традиционно описывается как необходимость восприятия конституционного правового порядка. Сегодня эта задача наконец-то решена, причем в наиболее естественном для России варианте конституционного монархизма. В этом нет ничего эксклюзивного – французы свой пятый республиканский строй называют выборной монархией отнюдь не фигурально, а на языке политического анализа. Российская конституция прямо описывает институт президентской власти как стоящей фактически над законодательной, исполнительной и судебной. Этот институт был американским подарком Ельцину для улучшения внешней управляемости России и укрепления американской власти в России, но оказался освоен российским суверенитетом и восстанавливающимся государством. Федеральное собрание работает на принципе устойчивого государственного большинства как согласительная комиссия. Этого, в сущности, и хотел Николай II, создавая 1-ю Государственную думу. Сталин, Хрущев и Брежнев были, по существу, императорами, мало отличавшимися от своих древнеримских и российских предшественников. Так что русская традиция государственности не прерывалась и в советское время, продолжена она и сегодня. Русский государь отвечает за то, что делает, – в отличие от американского президента – и обязан посвятить этому свою жизнь, реализовать длительные исторические проекты, а не обеспечивать сиюминутный дележ общенациональной прибыли между элитными группами. Кем бы он ни был. Этот порядок нужно удерживать и развивать. Он основан на общенародной поддержке государя, как бы он ни назывался – царь, генеральный секретарь или президент. То есть этот порядок основан на народовластии. При этом все виды реальных демократических институтов, держащихся на ответственном участии реальных людей, сознание которых принадлежит им самим и которые не лишены заведомо доступа к знанию и мышлению, должны работать на прояснение, обслуживание и редактирование общественного договора, являющегося содержанием конституции и поддержкой государства. С учетом всего сказанного следовало бы вернуть в государственный оборот второй триколор (бело-желто-черный), забрав его у националистов и отдав законному владельцу.

Общественный договор

Чтобы осознанно воспроизводить и развивать нашу политическую систему, следует признать, что общественный договор начала 2000-х годов свое историческое существование закончил. Придется расформировать политэкономию либерализма, в том числе и для того, чтобы появилось пространство для экономического роста, но в первую очередь – чтобы покончить с наследием внешнего управления.

Путин, отвоевав у олигархии собственно политическую власть, экономическую власть вынужден был оставить либералам, ограничив их лишь социально ответственным сбалансированным бюджетом. Это было водяное перемирие, временное соглашение, скрепленное общей судьбой Березовского, Гусинского и Ходорковского – относительно мягкой по советским меркам и исключающей репрессии для всех остальных. При этом постепенно сформированная из экономических либералов же «партия власти» «Единая Россия» получила право ссылаться на сбалансированный социальный бюджет как на свое собственное достижение, являясь одновременно крышей всего либерального бизнеса на том же самом бюджете. Кудрин был поставлен разводящим между путинским рождающимся государством и сугубо эмигрантским «экономическим сообществом». Отождествляться с такой партией Путин, конечно, не стал. И он просто обязан был вывести из ее политического «тела» руководителей территорий, даже если номинально (и даже если социально) они оставались связанными с «ЕР».