Судьба гусара

– Ла-адно! Хотя бы – роту.

Озерский тут же организовал и пьянку. Да Денис был не против – после встречи с вороватыми интендантскими мразями хотелось расслабиться в обществе надежных и добрых друзей. Давыдов тотчас же послал Андрюшку за сослуживцами-адъютантами да за своими, гусарскими – поручиком Бровенчиным и штабс-ротмистром Анкудеевым.

– Ну, что, господа, жженки? – азартно хлопнул в ладоши князь. – Наслышан, наслышан про ваш гусарский напиточек.

Давыдов улыбнулся:

– Жженку так жженку. Мы все не против. Только вот жалованье…

– Да брось, Денис! Я предложил – я угощаю.

– Славно! Ну, и мы что можем в общий котел. Верно, друзья?

– Верно, Денис! Верно!

Выслушав одобрительные крики, ротмистр повернулся:

– Эй, кабатчик… Любезнейший… Свечи, шампанское, сахар – есть?

– Для вас, господа, найдется!

Седобородый трактирщик в длинном черном сюртуке с достоинством поклонился… правда, замялся насчет водки.

– Водка, конечно, есть… Но можжевеловая.

– Ой, нет, можжевеловая не пойдет, – замахал руками гусар. – Она нам весь вкус испортит.

– Тогда, ежели господа чуть-чуть подождут, я пошлю мальчонку… тут недалеко, да…

– Посылай! – с жаром одобрил Озерский. – На вот тебе денег… бери!

Запылала свеча. Потек по обнаженным сабельным клинкам расплавленный сахар… пуншем ахнуло в водку шампанское…

– Еще флакончик «Тройного» одеколона – и напиток богов готов! – пробуя, пошутил Дэн.

Выпили… Давыдов начал читать стихи…

Ради бога, трубку дай!
Ставь бутылки перед нами,
Всех наездников сзывай
С закрученными усами!

Ну, конечно же, это был «Гусарский пир», сочинение столь известное, что не стоило и говорить.

– Ах, Давыдов! Ах, Денис! – расчувствовался гость. – Ну, надо же, вот так наконец встретились! А помнишь Петербург? Салоны, казармы… А как ты старого князя Каменского напугал – об том до сих пор легенды ходят!

– А как Денис Васильевич князя напугал? – полюбопытствовал Бровенчин.

Озерский всплеснул в ладоши:

– Как, поручик, вы до сих пор не знаете? Дело было в одной гостинице, когда известный вам Денис Васильевич… Впрочем, давайте-ка выпьем! За встречу, за боевое братство, друзья!

Потом играли в карты по маленькой. Все, кроме Дениса – тот, как дал матушке обет, так его и блюл – свято. Батюшка-то, Василий Денисович, бывало, проигрывался в прах, едва ли не до нищеты полной…

За картами, конечно, еще выпили, раскурили трубки, и тут вдруг зашел разговор про охоту, про волков. Озерский Иван – охотник страстный, да и Бровенчин с Анкудеевым на охотах не одну собаку съели. Было о чем поговорить.

– Волк – зверь умный, хитрый. Попробуй его на приманку вымани!

– Ваблять надо, ваблять.

Ваблять – это и значило приманку делать, ставить.

– Ну, про вабление-то я вам сейчас много чего расскажу…

Денис не особенно слушал – запьянел, да и устал, чего уж. Тем более что с охоты разговор плавно перешел на женщин. Про дам высшего света. Кто, когда да с кем. Мужики – те еще сплетники, особенно в дружеском кругу да под водочку. Вот и нынче языки чесали – будьте нате! Подслушал бы кто да донес… может, и Сибири б не миновать. Впрочем, времена тогда были простые, военные…

– Вот, Маша Нарышкина, Мария Антоновна, красавица, каких поискать… Все знают, что она с государем, да… И что таиться?

– Так она особо и не таится.

– Нет, господа! Приличия же надо соблюсть.

– Марью Антоновну па-апрашу не трогать! Она мне сильно в одном деле помогла. Без нее я бы здесь, при князе Петре Ивановиче, не очутился бы!

– Сказал не трогать – не будем, – покладисто согласился гость. – Вот у Марьи есть еще старшая сестрица, Жаннетта. Так вот она, скажу я вам… с великим князем Константином, да-а!

– Да неужели так?

– Так, так… Уж я про то наверняка знаю.

После женщин зашла речь о войне. Тут уже никто не острил, не ерничал. Все сошлись в одном – Наполеон Россию в покое не оставит. Обязательно нападет.

* * *

К началу июня Наполеон стянул войска под Фридланд, небольшой прусский городишко с узенькими улочками и столь же узкими домиками, крытыми коричневато-красной черепицей. Русские войска, следуя приказу главнокомандующего, генерала Беннигсена, расположились на противоположном берегу быстрой речушки Алле, заняв почти всю речную долину, надо сказать, довольно-таки узкую и не оставлявшую достаточного пространства для маневра.

На том же берегу, чуть подальше, в лесу, скопились французские гренадеры маршала Удино, и Беннигсен почему-то решил, что они оторвались от своих главных сил. А раз оторвались, так надо скорее атаковать, разгромить, действуя решительно и дерзко. Правда, в случае отступления, увы… Позади река и всего четыре хиленьких понтонных мосточка.

– Что ж, ребятушки, разгромим Удино! – геройствовал на марше кто-то из егерей. – Всего-то дивизия! Не так уж и много. Разгромим. А потом и на Бонапартия всей силой навалим!

Командующий арьергардом князь Багратион, однако же, выглядел невеселым. Длинный нос его понуро повис, черный дрожащий плюмаж на генеральской шляпе наводил на грустные мысли.