Судьба генерала

Штабс-капитан тем делом выхватил саблю и подцепил что-то прямо рядом с командующим. Тут только Алексей Петрович увидел, как извивается в мрачном свете керосиновой лампы проткнутая блестящим лезвием довольно большая чёрная змея с жёлтым брюхом.

   — Это кобра, — проговорил спокойно Муравьёв, а его глаза сверкали ледяным стальным отсветом, словно сабля. — Удалось попасть ей в голову, когда она выбиралась из-под подушки. Вы бы вышли, ваше превосходительство, на воздух, здесь всё необходимо осмотреть, как бы ещё сюрпризов не нашлось. Да и было бы интересно полюбопытствовать: кто стелил вам постель? — добавил мрачно-невозмутимо штабс-капитан и выбросил подыхающую змею из палатки.

   — Ну и нервы у тебя, Муравьёв, словно из проволоки! — уважительно взглянул на него генерал и вышел из палатки, громко вызывая к себе своего адъютанта.

Скоро выяснилось, что постель стелил татарин Муса, но его нигде нет.

   — Сбежал уже, конечно, — проговорил Ермолов, обращаясь к выходящему из палатки штабс-капитану. — Вот и этот выстрел мимо. Будем теперь ждать третьего. — И приказал адъютанту, молоденькому артиллерийскому поручику: — Предупреди, Павел, дипломатов и всех офицеров, что завтра выступаем с рассветом, надо в Уджаны прийти засветло. Не хватало только, чтобы мы ночью в засаду угодили.

2

На следующий день посольство намного раньше обычного тронулось в путь. На этом участке пути горы уже вплотную приблизились к пустынной дороге. По их склонам росли заросли метровой высоты из колючего кустарника. Встречались и группы чинар и низкорослых дубов. Там, у входа в узкое ущелье, где горная речка чуть притормозила свой бурный бег и разлилась в небольшое озерцо, столпились несколько ив и высоких пирамидальных тополей. Сопровождающий посольство персидский чиновник сказал, указывая на ущелье, что за ним открывается уютная долина, где и ждёт русских дипломатов замок шахзаде. Но именно в этом месте посольство столкнулось с новым сюрпризом, подготовленным по приказу злобного наследника персидского престола.

Как только голова колонны поравнялась с рощей, из-за деревьев и со склона горы справа выскочили пестро одетые люди и, размахивая кривыми саблями, кинулись на посольство.

Во внезапно наступившей тишине, наполненной только воплями бегущей, вооружённой толпы да шумом горной речки, перекрывая все звуки, прозвучал мощный голос генерала:

   — Повозки в каре, орудия к бою, наводи, ребята! Стрелять только по моей команде.

Пока вооружённый и довольно многочисленный сброд добежал до колонны, возницы, нахлёстывая лошадей, успели выстроить фуры в пусть и неровный полукруг, упирающийся флангами в текущую сзади реку. Ещё не успели многие повозки остановиться, как Ермолов уже отдал зычно команду артиллеристам и всем стрелкам, выстроившимся по фронту между фурами:

   — Пли!

Раздался дружный залп. Нападающие ожидали всего, но только не этого. Картечный залп в упор из двух орудий да ещё вдобавок к нему из сотни стволов буквально разметал толпу нападающих. Разбойники в передних рядах, хрипя и захлёбываясь в крови, рухнули под ноги бегущим сзади. Те же, в свою очередь, с дикими воплями остановились и повернули назад. Они столкнулись с те ми, кто ещё ничего не понял и рвался вперёд. Бандиты, размахивая саблями и ятаганами, давили друг друга, а некоторые уже прокладывали оружием себе путь к отступлению. Мгновенно оценив обстановку, Ермолов выхватил саблю и, крикнув «За мной! Вперёд!», ринулся на бандитов. Его команду подхватил бегущий рядом с ним Муравьёв с солдатским ружьём наперевес. Штабс-капитан уже колол подвернувшихся бандитов. Этого бандиты ожидали ещё меньше. Ведь обычно купеческие караваны разбегались только от одного крика и вида толпы разбойников. Они думали, что с русскими дипломатами будет то же самое. Но не учли одного, что большинство этих людей ещё только несколько лет назад ходили на французов врукопашную и с боями прошли всю Европу. Поэтому, когда русские дипломаты в зелёных мундирах с ружьями наперевес ударили этот сброд в штыки, а в тыл возомнившим слишком много о себе разбойникам уже заходили казаки, лихо свистящие и безжалостно насаживающие на пики всех, кто не успел увернуться, вся эта толпа предводительствуемая Сулейман-ханом, начала панически разбегаться, бросая оружие и улепётывая без оглядки. Через пятнадцать минут поле боя уже было полностью за русскими. Только кое-где ещё добивали вяло сопротивляющихся разбойников.

   — Да, Николай, мы с тобой опять плечом к плечу, как тогда, на Бородинском поле. Помнишь, как батарею Раевского у французов отбивали? — проговорил Ермолов, вытирая о халат одного из убитых бандитов окровавленную саблю.

   — Ещё бы, разве Бородино когда-нибудь забудешь? — ответил, переводя дух, Муравьёв, отдавая ружьё с окровавленным штыком одному из слуг. — Теперь надо внимательно посмотреть, нет ли среди них разбойничка со шрамом на правой щеке, — добавил он, указывая на груды трупов, живописно разбросанных по склону горы.