Судьба дворцового гренадера

- В пансион немецкий, с музыканьшей, слышал, сговаривались. Куда ж иначе, раз в бытность нижним чином родилась?

- А все бы можно походатайствовать, когда фельдфебелем станешь, то бишь подпоручиком армии. В Павловском институте, сам знаешь, уже три дочери наших унтеров обучаются. Маслову Полю прошлый год определили, хотя в канун его унтерства родилась. Ежели князь государю доложит, так и бывает, помяни мое слово. А там и музыка, и языки иностранные, и обхождение.

- Так ведь мы с Анютой люди простые... - из последних сил возразил Иванов. - Дайте неделю подумать, Егор Григорьевич.

- Думать тебе три дня. В четверг мы с Тёмкиным представление составим к наградам на рождество. Его в старшие писаря князь обещался за почерк да за грамотность произвесть...

В этот вечер Иванов рассказал жене о разговоре с полковником и о своем решении стать фельдфебелем, раз Маше оттого может открыться лучшая дорога.

- И мне полковница тоже толковала, вчера у рынка встретившись, ответила Анна Яковлевна. - Однако я, Санюшка, признаться, боюсь, не стала бы Маша нас, малограмотных, стыдиться, барышней воспитавшись. Или доброе сердце свое возьмет?

- Не должна бы, как твоя дочка, - сказал Иванов. - Но разве лучше, если когда-то хоть про себя нас упрекнет, что ей дорогу не угладили, сами немало нужды натерпевшись?

А так всегда дочерью офицера будет числиться и приданое ей подкопим...

Через несколько дней, вернувшись с доклада от министра двора, Качмарев сказал унтеру:

- Считай себя к рождеству фельдфебелем. И насчет Маши я заикнулся.

- А они что?

- Бровями повел да молвил: "Придет возраст, тогда и доложить". А сие значит, что как станет семь лет, то не откажет.

- Покорно благодарю, Егор Григорьевич, - ответил Иванов. - Но ежели произведут, то где мне двадцать пятого декабря на параде стоять: за фельдфебеля или за унтера? О том надо капитана Лаврентьева упредить, раз они еще раза три репетицию сделают.

- Правильно сообразил, - одобрил полковник. - На параде должны уже по-новому встать, раз производство двадцать четвертого выйдет. Я Лаврентьеву про то скажу и Митину, чтобы эполеты покупал. А еще вот что тебе сообщу. Настасья Петровна домик на Охте сторговала и вчера купчую совершила. Да таков просторный, в шесть комнат, что хочет Яковлевну с Машей к нам на лето звать. А мы с тобой на казенных дрожках туда да сюда, трюх-трюх...

"Надо Анюте нынче все пересказать, чтобы с Жандрами не сговаривалась, подумал Иванов. - Может, на Охте и не хуже, хотя залива нет. Но зато зверье домашнее поближе - стадо коров настоящее увидит, недаром с Охты молоко возят.

А щенков да цыплят, поди, хоть отбавляй... Только как же с музыкой? У Варвары Семеновны рояль на даче есть, на котором теперь и Маша бы играла, а на Охте?.. Так ведь добыл же когда-то старый Никита князю рояль в захолустном Невеле. Неужто я дочке здесь не найду?.."

...Утром 17 декабря Иванов принял дежурство по личным комнатам царской семьи. Когда проходил с первой сменой через Петровский и Фельдмаршальский, почувствовал запах, будто от печеного картофеля. Шли на дежурство в сюртуках, и хотя строем, но чувствовали себя вольно. Поэтому унтер спросил шедшего рядом Крылова:

- Откуда тут кушаньем несет? Раньше никогда не бывало.

- И вчерась отзывало тем же духом, - ответил гренадер. - Должно, в аптеке в подвале что варят да в щели где-то проходит.

- Я вчера в наряде не стоял, - сказал Иванов. - Только на аптекарский запах не схоже.

- Будто где тлеет сухая лучина, - негромко подал сзади голос Павлухин. - Трубочистов нераденье тому причина.

Обратно пошел, как обычно принято, южным фасадом через комнаты покойной Марии Федоровны и подумал, что весной, когда двор переедет в Царское, надо снова показать Маше фарфоровых китайцев, которые сейчас провожали его, кивая головами. Теперь лучше их рассмотрит и прислушается, как славно ладошками о колени звякают. Что цыплят да утят любит, оно хорошо, но пусть-ка Тёмкин ей про китайцев почитает: где ихняя страна, отчего у мужчин прически девичьи и у всех глаза раскосые.

Когда вел вторую смену, дымный запах в Фельдмаршальском совсем пропал. Может, оттого, что через настежь открытые двери с Иорданской лестницы тянуло холодом из нижних сеней.

Как всегда, пробежал глазами по присевшим здесь свободным кирасирам конногвардейского караула. Никого знакомого - всё новые лица. Только одного офицера узнал - поручика барона Мирбаха. Опять против устава у дверей флигель-адъютантской болтает с ротмистром Лужиным, который, значит, нынче дежурный. Вот бы государь сейчас вошел, что бы барон сделал? Бегом в ботфортах и лосинах через весь зал к строю разве поспеешь?.. И не мудрено, что ни одного знакомого кирасира, - ведь десятый год в здешней роте служит. А форма дворцовая конногвардейская всё прежняя, проклятущая, как была в памятный день наводнения... "Какой я счастливец, что Анюту свою нашел!.."