Судьба чемпиона

— Я не агитатор, не имею чести, но против винопития выступаю резко и определённо. Научен жизнью, а к тому же и читал кое-что. Вот, к примеру, недавно прочёл, как русские дворяне детей своих наставляли: «От... чужеложества, играния и пьянства должен каждый отрок себя вельми удержать и от того бегать, ибо из того ничто ино вырастает, кроме великой беды и напасти телесныя и душевные, от того же рождается и погибель дому его, и разорение пожиткам».

— Память у вас...

— Не жалуюсь.

— А я вижу,— поднялась вдруг хозяйка,— вы это не Романа, а нас пришли воспитывать. Если так, извините: я удаляюсь. В другой раз поищите в ином месте объекты для своих педагогических упражнений.

Подхватила пальто, сумку и скрылась за дверью.

Карвилайнен зло и презрительно посмотрел ей вслед. И ничего не сказал, а лишь опустил глаза.

Поднялся и Грачёв, но хозяин взял его за руку, попросил остаться. Ему хотелось выпить, и нужен был собеседник. Он повернулся к сыну, видно, хотел отослать Романа к себе, но подумал, что гость снова за него заступится, оставил в покое.

— Дворяне наставляли отроков, а мы народ взрослый. Полагаю, вы не откажетесь выпить со мной рюмочку. Как и всё в природе, человек является продуктом своей среды; среда в свою очередь простирается во времени, в абсолютно точных географических координатах, в конкретном сообществе людей. Представьте боярина допетровских времен в джинсах и штормовке. Смешно? Вот так же смешно будет, если мы с вами напялим парики и малиновые камзолы. Не пить!.. Извините, но это же явная глупость! Я — дирижер и, чтобы мне давали оркестр, залы, должен ладить с начальством. Там пообедал, там сходил в гости, а то и пригласил к себе. И что же? Поставлю перед ним коньяк, а сам буду пить кока-колу? Да полноте! Вы лучше меня всё это знаете. Вот и современный поэт говорит:

Нам, существам разумным,

нужен хмель... Напейся ж

пьян, читатель дорогой.

И ведь не где-нибудь напечатано — в центральной газете. И поэт-то известный! Лауреат! Так кого же я буду слушать — вас или его? Да что там! Выпьем!

Грачёв поднял рюмку, кивнул, но пить не стал. И, видя недовольство хозяина, как бы оправдываясь, заговорил:

— Вы правы; не пить совсем — трудно: смотрят на тебя, как на белую ворону, дивятся. «А-а, браток, сердце шалит — отпил своё» или обидное скажут: «Дурака ломаешь». Плыть против течения не всякий отважится. И всё-таки — надо. Ради тысяч и миллионов несчастных, попавших в беду.

— Вы эту беду преувеличиваете.

— Если не возражаете, приведу заключения учёных?

— Где они напечатаны?

— В Большой медицинской энциклопедии. «Алкоголизм,— написано в томе первом,— является причиной каждой третьей смерти».

— Постойте, да кто вы такой? Вы, наверно, лектор по вопросам алкоголизма. Но мне-то... мне-то на кой чёрт эти лекции! Я, слава Богу, пить умею, и пьяным меня никто никогда не видел. А вот памяти вашей я завидую, скажите, чтобы запомнить, сколько раз вам надо прочесть текст?

— Я делал выписки для профессора по его просьбе. В клинике, где я однажды лежал. Но погодите, я не всё сказал. В энциклопедии отмечаются транспортные происшествия. Не знаю данных по нашей стране, но вот что сообщило статистическое управление ФРГ: «Только за первые девять месяцев 1982 года на дорогах ФРГ произошло более 900 тысяч автомобильных катастроф, в результате которых погибли 8,5 тысячи человек, а около 350 тысяч получили ранения и увечья. Одна из основных причин несчастных случаев — нетрезвое состояние водителей и самих пешеходов».

Карвилайнен налил себе очередную рюмку, выпил один.

— Это что — тоже наизусть?

— Да, запомнил почти дословно.

— И много у вас,— Карвилайнен похлопал себя по лбу,— цитат таких уместилось?

— К сожалению, тут почти и весь мой багаж. Ещё меня поразило одно место из книги «Бехтерев в Петербурге-Ленинграде». Там говорится: «От алкоголиков родятся на каждые сто человек: десять уродов, восемь идиотов, пятнадцать больных падучей, пять алкоголиков. Из ста самоубийств — половина алкоголики».

— Ну и ну! Сыпанул ужасов, как из мешка! И вот что любопытно: будто бы и верно вы всё говорите — наука, авторитеты, а мне не страшно.

— Постойте! Позвольте ещё несколько слов. Тут мои собственные расчёты. Однако, если и они не подействуют...

— Валяйте. Но только чур: последняя сентенция. Больше не выдержу. Увольте.

— Если допустить, что в нашей стране пьют столько же, как и в других...

— Больше!

— Нет, не больше. Есть страны, где пьют больше нашего. Так вот, по оценке японцев и американцев в Хиросиме от атомной бомбы погибло 75 тысяч человек. А в 1980 году в СССР от алкогольного террора погибло примерно 900 тысяч человек. Столько людей могли погибнуть от двенадцати хиросимских бомб.

Карвилайнен качал головой. Потом глухо, как бы беседуя сам с собой, заметил: