Судьба амазонки

Постепенно бывший командир привык к своеобразным манерам своей хозяйки, не отказывающей во внимании разночинным деревенским поклонникам. «Соседям хорошо и мне спокойнее», – так коротко обрисовала своё кредо женщина. Те же в свою очередь щедро расплачивались за сладкие ночи и за молчание немолодой, но зажигательной любовницы. Разжалованный юный военачальник тоже был обласкан своей благодетельницей и незаметно для себя начал откликаться на её заигрывания. Ему было позволено остаться в доме, Исам почувствовал, что стал истинным хозяином положения. Теперь он обладал некоторой властью над женщиной много старше и мудрее его. Но его не радовала внезапная перемена в их отношениях. Бывшему военачальнику вполне хватало пайка батрака, делящего кров с домашним скотом. В новом статусе любовника крестьянки он чувствовал что-то унизительное и своё равнодушие к хозяйке заливал приличным количеством хмельного напитка. Красавец вполне осознавал, что под тёплым гостеприимством вдовы скрывается изощрённая форма рабства. Вырваться из порочного круга Исам не пытался. Уйти в поисках Архелии? Принять её помощь после позорного отречения от девушки? Нет, пусть уж всё останется как есть! Справедливая плата за равнодушие к любви.

Поутру, после бурных ночей, проведённых в объятьях хозяйки, Исам особо рьяно принимался за работу, пытаясь развеять горький осадок, остающийся на сердце. Бывший раб старался успокоить себя, считая, что его нынешнее положение – лучшее, чем могли наградить боги за подлость, которую он совершил. Но покровители любви жестоко карают изменников, и тучи, сгустившиеся над головой Исама, ещё не развеялись. Они лишь набирали силу, чтобы пролиться на голову отщепенца нескончаемым дождём страданий.

Он не мог знать сейчас, что проведёт в немилом доме двенадцать лет своей жизни. Они пролетят, как один миг, потому что Исам смирится, и каждый его новый день будет похож на вчерашний. Влача свой крест, когда-то гордый военачальник перестанет замечать смену солнца и луны на небосклоне, смену лета и зимы. Годы превратятся в одну бесконечную ночь души, которой Исам будет рад, как спасению от тягостных запоздалых сомнений.

Придёт день, и красавец-раб увидит рядом с собой на постели бездыханное тело своей благодетельницы. Дети вдовы с удовольствием изгонят его из дома. Он вновь будет выброшен на дорогу и отправится прочь, неся в себе семена странной болезни, которая передалась ему от хозяйки. Люди, увидев язвы на его теле, будут сторониться бродяги. Исам окончательно лишится и крова, и пищи. Один только нож послужит ему защитой, но бит будет больной калека неоднократно. Много раз, поднимаясь из пыли дороги, сплёвывая кровь и размазывая грязь по лицу, он будет смиренно брести дальше под улюлюканье беспощадной толпы. Что останавливало карающую руку бывшего опытного воина? Он мог защищаться, но не хотел. Не хотел преждевременно потерять последние крупицы сил: разъярённые люди, навалившись скопом, легко добили бы несчастного странника. Он не торопился умирать. Исам искал потерянную из-за собственного малодушия частицу себя – ребёнка, которого никогда не видел. В голове его раскалённым железом горели когда-то ненужные слова: «страданиями очистится душа», «грехи отцов лягут на детей». Проповеди Фридберта только сейчас стали понятны поверженному воину. Исам хотел вернуть свой долг небесам сам. И хотел в последний раз защитить близкого ему человека. Защитить от боли матери, некогда отвергнутой любимым. Он знал, что Архелия постарается уберечь дитя от своих ошибок, но сердцем чувствовал, что сделает она это неправильно.

19 Амулеты и покровители

– Узнаёте? – герцог положил амулет на стол перед старым отцом Архелии.

Старая баронесса всплеснула руками и прослезилась.

– Откуда он у тебя?

– Не так давно мне пришлось выручать из беды вашу нерадивую дочь. Она попала к разбойникам.

– Архи жива! – для барона только эта новость являлась главной.

– По крайней мере, среди убитых её не было.

– Куда же она пропала?

– Ищем, далеко не могла уйти. С ней подруга, некая Хельга. Девушка ранена. Сперва они служили у моего соседа, наши земли граничат. Неплохо, говорят, сражались. Их было трое. Три девушки-воительницы.

– Трое?

– Я так и думал. К ним, похоже, начали примыкать такие же неприкаянные души. Скоро они дойдут до разбоя на дорогах.

– Не смей плохо отзываться о моей девочке!

– А что им остаётся? Простите за резкость, я и так делаю всё возможное, чтобы разыскать Архелию и вернуть её под ваше крыло.

– Извини, я стал вспыльчивым – старость и переживания…

– Напротив, вы, говорят, стали намного сдержаннее и мудрее. Может, вам помогают справиться с горем беседы с моим отроком?

– Ну не такой уж он и отрок! Ты его давно не видел! Он вырос, окреп и возмужал. Наше общение благотворно сказывается на нас обоих.