Судьба амазонки

Охотница направилась к чулану, а белокурая девушка осталась стоять спиной к ней, ожидая. Хельга усложнила задачу и нацарапала один круг на двери снизу, а другой на косяке и значительно выше. Потом отступила на безопасное расстояние и скомандовала:

– Готово.

Голубоглазая красавица молниеносно повернулась, и вот два маленьких ножа вонзились в центры кругов почти по рукоятку.

– Чисто сработала, – восхитилась Архи. – Приятно удивила. Кто учитель? Отец?

– Папа умер, когда мы были совсем маленькими, и он не был воином. Два старших брата заменили мне его. Кинжалы – их подарки. Они и научили меня защищаться.

– Теперь я спокойна: нападать ты тоже научишься. Извини, я уже интересовалась, но… как-то не укладывается в голове, а почему братья не оградили тебя от матери? Неужели такие послушные мальчики?

– Ты сама ответила на вопрос. Потому что она мать. Одна нас вырастила. Тяжело было. Наверное, поэтому немного… э-э-э… – Коринн замялась, не решаясь произнести слово.

– С ума сошла, – безжалостно закончила за неё Хельга.

– Не надо так, – робко попросила Коринн, видно было, что слова резали её ножом по сердцу.

– О, наши девицы выспались и развлекаются! – красавец-командир возник словно из воздуха, потом, примерив к лицу напускную вежливость, добавил: – Могу ли я вас попросить присоединиться к остальным?

– Поесть бы, – Архелия не забывала о самом главном.

– По дороге успеете. Сходи на кухню. Возьми хлеба и что-нибудь ещё. Скажи, я приказал, – велел он Коринн и проводил её долгим взглядом, откровенно любуясь грациозной походкой.

Сборы были недолгими. И вот юные воительницы размеренно покачиваются в сёдлах в такт шагу лошадей, выезжая за ворота. Дочь барона жадно откусывала большие куски от ароматной свежевыпеченной лепёшки и запивала незнакомым терпким напитком, заботливо предложенным ей Исамом. По телу разливалось приятное тепло. Утренний ветерок разгонял пасмурные мысли, шёлковые травы стелились под ноги лошадей, а весенние запахи одурманивали ум.

– Хорошо, – вздохнула Архелия полной грудью, – я снова чувствую себя как дома.

– Ты какая-то странная, – заметила Хельга.

– Почему? Мне просто хорошо.

– Так. Что ты пьёшь? Дай, я тоже хочу.

Архелия протянула кувшин. Охотница только понюхала его и ахнула:

– Понятно. А нам с Коринн дали молока. В следующий раз поменяемся, – многозначительно пообещала подруга.

Внезапно между их лошадьми вклинилась белоснежная кобыла Исама. Юный военачальник бесцеремонно оттеснил Хельгу, и та, обиженно поджав губы, придержала своего вороного четвероногого друга. Когда подруга Архелии отстала и, поравнявшись с плетущейся позади Коринн, больше не могла их слышать, Исам начал наступление:

– Ты великолепна в седле, я научу тебя быть лучшей и в бою.

– Ты обязан учить всю дружину.

– Предусмотрительный командир должен рассчитывать на каждого бойца, как на самого себя. Мы должны понимать друг друга с полуслова, действовать слаженно, мыслить одинаково, чтобы победить.

– Трудная задача.

– Давай договоримся. Ничего не скрывай от меня, рассказывай о неудачах и опасениях. Я всегда помогу разобраться.

– Слишком много чести для меня. Я простой воин, одна из многих.

– Ты сама знаешь, что не простой. Если захочешь, то сможешь стать одним из первых, то есть одной из первых. Будешь сначала в моей охране. Поверь, многие и не мечтают об этом. Хельга пойдёт в лучники, а насчёт третьей подруги у меня нет пока решения.

– Можно попросить? Не разделяй нас.

– Каждый должен занимать своё место в соответствии со способностями и предназначением.

– И Коринн тоже может быть в твоём окружении. У неё сильное чутьё, и она отлично владеет кинжалом.

– Согласен, послать на смерть такую красотку было бы жестоко, – он осёкся, испугавшись, что сказал лишнее.

Архелия не обратила внимания на его слова. В душе дочери барона никогда не взращивались ревность и завистливость. Её детство было достаточно благополучным, чтобы эти чувства чёрным бурьяном не затмевали разум. Архи привыкла трезво оценивать себя, потому что выросла среди людей, для которых она была не столько дочерью вождя, сколько соратником в лучшем смысле слова. Дружинники барона всегда говорили ей правду об ошибках прямо в глаза, потому что сладкая ложь потом в бою могла стоить жизни.