Судьба

Время собирать камни. Только мои камни неподъемные для меня, но я должен надорваться и собрать их. Все, времени нет, для начала надо навестить мою «дражайшую» супругу и попытаться не убить ее во время нашего разговора.

Лиза молча ковыряется в своей тарелке, она практически ничего не съела. Так не пойдет. Беру ее тарелку, пододвигаю к себе, отнимаю у нее вилку. Отламываю кусочек блина с творогом, подношу к ее губкам.

– Открой ротик, малышка.

– Роберт, я не хочу есть, – недовольно сопротивляется она.

– Елизавета, я не спрашивал у тебя, хочешь ты есть или нет. Открой ротик.

Лиза хмурится, поджимает губки.

– Роберт, я действительно не хочу есть. И прекрати меня кормить. Я не маленькая девочка.

– Не маленькая. А ведешь себя, как будто тебе пять лет.

Она вообще отворачивается от меня. С шумом кидаю вилку в тарелку.

– Лиза, посмотри на меня! – мой тон заставляет ее повернуться и посмотреть мне в глаза. – Елизавета, прекрати думать. Я прямо слышу, как в твоей голове вертятся шестеренки. Все хорошо! Забудь про утренний инцидент. Вчера ты сказала, что доверяешь мне.

– Я доверяю, но…

– Никаких «но». Малышка, я больше не допущу, чтобы подобное повторилось. Согласен, это моя вина. Я должен был все предугадать. Должен быть на шаг впереди. Я никому не позволю тебя обидеть. Ты веришь мне?

Лиза вздыхает. Осматривает мое лицо. Протягивает руку, кладет ее поверх моей.

– Да, я верю, – тихо говорит она. По телу разливается тепло. Она мне верит, и теперь я не имею права ее подвести. Переворачиваю наши руки, и теперь уже моя рука поверх ее. Лиза смотрит на наши сцепленные ладони. Слегка улыбается.

– Вот и хорошо, – беру опять вилку, подношу к ней. – А теперь ешь.

– Ты неисправим, – усмехается она. Но все же открывает ротик. Скармливаю ей все, что лежит на ее тарелке. Заставляю выпить сок. Вот так-то лучше.

– Спасибо, малышка, все было очень вкусно, – подхожу к ней. Поднимаю с места, целую ее щечки.

– Я передам ваши благодарности повару, – улыбается она. Мне пора идти. Очень не хочется покидать ее. Но время пришло.

– Проводите меня, Елизавета Андреевна, мне пора, у меня очень много дел.

Моя девочка провожает меня до главного входа. Хочу ее поцеловать, но она неожиданно отворачивается, подставляя мне свою щеку. А это еще что такое? Целую ее в щечку. Обхватываю ее лицо, поворачиваю, к себе, заставляя смотреть в глаза.

– Что это было?!

– Роберт, на нас смотрят люди, – тихо говорит она.

– И? Пусть смотрят.

– Это неудобно и неправильно. Татьяна уже и так на меня странно смотрит. Представляю, о чем они шепчутся за моей спиной.

– Елизавета. Какое тебе дело до того, о чем они шепчутся и что думают? Это твоя жизнь. Ты не должна обращать внимание на то, что скажут люди. Лично мне глубоко наплевать на их мнение. Я всегда делаю то, что хочу. А сейчас я хочу, чтобы ты меня поцеловала! – Лиза хмурится, прикусывает губки, смотрит на меня своими красивыми глазками. – Ну, я жду! Поцелуй меня сама, малышка.

Она медлит, оглядывается по сторонам, нерешительно тянется ко мне. Я стою на месте, не помогая ей. Просто хочу, чтобы она это сделала сама. И все же ее теплые губы касаются моих. Она нежно целует меня, замирает, ждет моих ответных действий, но я замер.

– Давай, малышка, поцелуй меня по-настоящему, – шепчу ей в губы. Она отзывается, целует. Так сладко целует. Перехватываю инициативу, крепче прижимаю ее к себе. – Вот так, – говорю ей, прерывая поцелуй. – Не смей никогда мне отказывать. Это еще одно правило.

Елизавета закатывает глаза.

– Так много правил, – говорит она. Ничего не отвечаю, целую ее прекрасный носик.

– Пока, – с трудом отрываюсь от нее, выхожу на улицу, вдыхаю морозный воздух, направляюсь к машине.

Сажусь за руль, оборачиваюсь на кафе – моя девочка смотрит в окно, провожает меня грустными глазками. Хочется вернуться, стереть ее печальный взгляд, заставить забыть весь мир, чтобы смотрела на меня и видела только мои глаза. Стать центром ее вселенной. Стать ее миром. Поднимаю руку, машу ей, она машет мне в ответ, отворачивается от окна и уходит.

Выворачиваю со стоянки, набираю номер Ирины Александровны. Спрашиваю у нее, где в данный момент находится мой сын. Итак, хорошо, их нет дома. Мой сын на занятиях, потом у него бассейн. Еще два-три часа их не будет дома. То, что надо. А вот в том, что Елена дома, я ни на грамм не сомневаюсь. На часах полдень, она еще спит или только проснулась. Раньше обеда она ни разу в жизни не поднималась с постели. Ей не знакомы ранние подъемы. Еще бы, за свои двадцать восемь лет она ни одного дня не работала. А зачем? Ее папочка обеспечил ей безбедную, беззаботную жизнь.

Подъезжаю к воротам. А вот и дом, «милый дом», век бы его не видел. Ненавижу этот чертов дом. И сына своего забрал бы отсюда. Надеюсь, скоро так и будет. Паркуюсь возле ворот, глушу мотор. Открываю бардачок. Вот и ключи, которыми я давно не пользовался. Вытаскиваю связку ключей, кручу их в руках, прикуриваю сигарету, смотрю на дом. Пора идти. Глубоко вдыхаю. Надо быть предельно спокойным и постараться не придушить ее.