Судьба

«Более чем удивительное и какое-то очень тревожное», – подумала Тедж. Но новая – точнее, вновь открытая – причина неожиданного сочувствия, которое эта стареющая женщина проявила к другой молодой беглянке, оплакивающей своих мертвых… Эта причина сделалась вдруг прозрачной как лед, или как хрусталь, или как осколки стекла, или что-то еще с острыми и опасными гранями. «Ой».

«Она знает. Она знает это все – и наверное, даже больше». Быть может, весь этот внешний глянец – непроницаемая твердая оболочка, которая нужна лишь затем, чтобы слишком многое скрыть?..

Саймон Иллиан нахмурился:

– А где в это время был я? Я должен был быть здесь, чтобы помочь тебе…

Она ободряюще коснулась его руки.

– Ты тайно вывозил адмирала Канзиана, Эйрелу это дало огромное тактическое преимущество.

Иллиан просветлел.

– А, да, теперь вспоминаю. – И тут же помрачнел снова. – По крайней мере какие-то фрагменты.

– Любовь моя, можешь мне поверить, через тридцать пять лет все мы способны вспомнить лишь фрагменты. – Она снова повернулась к Тедж: – Вы молодая жена Айвена и, значит, тоже теперь к этому причастны – пусть даже временно. Не хотите положить в огонь прядку своих волос? Раз уж вы здесь.

Тедж снова – в который раз – почувствовала себя озадаченной. Похоже, в последнее время с ней это случается слишком часто.

– Я… а это можно? – «Это не будет кощунством?»

Все барраярцы разом закивали, словно говоря, что ничего недозволенного тут нет. Леди Элис достала из сумочки маленькие ножницы. «Она с самого начала на это рассчитывала или просто всегда их носит с собой?» Тедж склонила голову, леди Элис срезала завиток ее волос и передала Айвену Ксаву, который добавил его к остальным дарам и поджег деревянные щепки.

Вспыхнули, потрескивая, быстрые язычки пламени. Никаких официальных слов, судя по всему, произносить не требовалось – все просто стояли вокруг жертвенника и молча глядели в огонь, отражавшийся у них в глазах крошечными сияющими бликами. Первые солнечные лучи уже коснулись верхних этажей видневшихся вдалеке высоких зданий, и они заиграли яркими красками, но здесь по-прежнему было промозгло, и в сером осеннем сумраке мерцал рыжим пятном жертвенный огонь.

Молчание нарушила леди Элис. Очень тихо, словно делясь сокровенной тайной, она проговорила:

– Мы с Падмой скрывались в одном дешевом пансионе, чуть дальше по улице. Вот там. – И указала на дом, почти весь скрытый ремонтными лесами. Сейчас запах горящих волос ощущался особенно остро. – Когда у меня начались схватки, Падма запаниковал. Я просила его не выходить, но он просто обезумел, лишь бы найти кого-нибудь, кого угодно, кто способен справиться с такой непосильной задачей – принять роды. По всей планете женщины делали это каждый день с тех пор, как здесь приземлились Первопоселенцы. Причем большая часть работы лежала на мне, и я все равно никак не могла от этого увильнуть. А он ушел. Оставил меня одну, до смерти перепуганную, на долгие часы. Схватки становились все сильнее, я все ждала, когда он вернется, а его, конечно же, тут же схватили. А когда они с ним сюда пришли и нас обоих выволокли на улицу, он попытался дать отпор вооруженным мужчинам, совершенно одурманенный суперпентоталом. Но я всегда знала, и тогда, и потом, что его убила не храбрость – его убила трусость. О Боже правый, как же я на него за это злилась. Столько лет.

Иллиан тронул ее за плечо; Айвен Ксав предусмотрительно встал подальше.

– Это ведь Ку вывез тебя из города с малышом Айвеном, да? – спросил Иллиан, направляя ее мысли в более приятное русло.

– Да. Лейтенант Куделка – впоследствии коммодор, – пояснила она Тедж. – Ку удалось тайком вывезти нас из города в фургоне бакалейщика, в кузове – подумать только! Видите ли, его отец был бакалейщиком. Тряслись всю дорогу среди гнилых овощей – Айвен был страшно голоден, все время плакал и, конечно, не рад был появиться на свет в такой холод, в самый разгар войны.

Язычки пламени почти погасли, серый пепел уносился прочь в воздушных потоках от проезжающих машин. Едкий дым развеялся.

– Это барраярская поминальная церемония, – сказала леди Элис, поворачиваясь к Тедж. – Я всегда собиралась, когда Айвен женится, передать проведение церемонии ему, чтобы он это продолжил – или не продолжил, как сам захочет. Потому что… воспоминания – это не все, с годами они слабеют. – Она протянула руку, сжала ладонь Иллиана, и тот, чуть вздрогнув, сжал в ответ ее ладонь и улыбнулся.

– Думаю, тридцать пять лет – достаточно долгий срок, – продолжила леди Элис. – Достаточно долгий, чтобы по-прежнему скорбеть, и слишком долгий, чтобы по-прежнему злиться. Мне пришло время отдохнуть от воспоминаний. От боли и горя, от гнева и верности, и от запаха горящих волос в тумане. Для Айвена, конечно, все по-другому. Его воспоминания об этом месте сильно отличаются от моих.

– Я ничего этого никогда не знал, – сказал Айвен Ксав, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Леди Элис пожала плечами: