Судьба

Лазмет прошел в гостиную. Это была обычная комната с мягким ковром у камина и полками, заставленными книгами, написанными на разных языках. Лазмет уселся в кресло у камина и утопил пальцы ног в ворс ковра. Акос нерешительно последовал за отцом и встал перед огнем. Он был изможден, но все же нежелание повиноваться брало верх. Вместо того чтобы сесть, Акос оперся об облицовку камина и посмотрел на пламя. Кто-то присыпал угли специальным порошком, чтобы языки пламени стали синеватыми.

– Ты вырос с оракулом, – произнес Лазмет. – Тебе известно, что я приличную часть сознательной жизни пытался разыскать оракула?

– В храме искать пробовали?

Лазмет усмехнулся.

– Конечно же, ты знаешь, что подойти к ним близко не так-то просто. Схватить кого-то, кто знает о твоих намерениях, практически невозможно. Поэтому, признаюсь, я ума не приложу, почему твоя мать позволила похитить тебя и твоего брата. Она должна была это предвидеть.

– Уверен, она предвидела, – с горечью в голосе ответил Акос. – Должно быть, она посчитала это необходимым.

– Это жестоко. Вероятно, ты зол на нее.

Акос не знал, что на это ответить. Он не был Кайрой, которая постоянно выпускала когти, хотя определенно посыл он понял.

– Знаете, я уверен, что мне понятна ваша стратегия, – наконец ответил Акос. – А она есть. Не нужно столь явно демонстрировать неуважение ко мне и притворяться, что ее нет.

Лазмет вздохнул.

– Ты снова меня утомляешь. Но возможно, ты прав. Я действительно хочу получить от тебя кое-что. И у меня есть что предложить взамен.

Лазмет вернулся к столу, где стояла накрытая тарелка с едой. В комнате все еще ощущался запах сочного мяса, густого соуса и ковыль-травы, обожженной до той степени, когда она утрачивала галлюциногенные свойства, но оставался ее пряный аромат.

Лазмет подошел к соседнему стулу и поднял расположенную перед ним металлическую крышку… под которой находилась еще одна запеченная смертоптица, а рядом лежали жареные панцири фензу и нарезанные солефруты.

– Это блюдо твое, – сказал Лазмет. – Если расскажешь, как ты попал в поместье.

– Что?

Акос не мог отвести взгляда от еды. Все остальное затмилось. Живот начинало болезненно скручивать.

– Без чьей-то помощи тут не обошлось, – спокойно произнес Лазмет. – Ни один из наружных замков не был неисправен либо подделан. И вероятно, ты не смог бы перелезть через стену незаметно. Скажи, кто впустил тебя, и еда твоя.

Йорек. Длинные тонкие руки и неровная щетина. Перед тем, как они покинули дом дяди Йорека, он забрал у Акоса подаренное кольцо, чтобы спрятать его в надежном мете. Он помог своей матери. «Йорек – хороший человек, – напомнил себе Акос. – Он даже не хотел впускать тебя в поместье. Ты им манипулировал». Акос не мог выдать Йорека за тарелку еды.

«Какова твоя миссия?»

«Нет, – ответил Акос Име, которая жила в его голове. – Только не это. Я этого не сделаю».

Има попросила Акоса не упустить возможность выдать Лазмету какую-нибудь информацию. Чтобы он заметил изменения. И чтобы его не утомлять. Так вот эта возможность сама поднесла себя на блюдечке.

– Я не верю тебе, – Акос закрыл глаза. – Ты спрячешь еду в ту же секунду, когда я расскажу тебе то, что ты хочешь знать.

– Я этого не сделаю. – Лазмет отошел от тарелки. – Вот, я даже отошел. Поверь мне, Акос. Я не прихожу в восторг от созерцания страдания. Я хочу посмотреть, как ты поступишь, и мне нет смысла отбирать что-то у тебя, если ты выполнишь то, что я прошу. Ты должен понимать, что в этом есть логика.

На глазах Акоса выступили слезы. Как же он был голоден! И изможден! Нужно было поступить так, как советовала Има.

«Является ли твоей миссией хранить верность семье, друзьям, нации?»

«Нет».

Это не было его миссией.

– Кузар, – выдавил Акос. – Йорек Кузар.

Лазмет кивнул. Он отошел от стола и уселся в кресло, оставляя Акоса наедине с едой.

Ковыль-трава бродила в животе Акоса. Отрыжка и запах изо рта напоминали ему о недавней трапезе.

Акос дотронулся до яремной впадины, где недавно лежало семейное кольцо Ары. Больше он его не увидит. Это не сильно беспокоило Акоса – во-первых, он никогда не чувствовал, что заслуживал такой чести. Убийство человека – это не то, благодаря чему тебя должны были принимать в семью. Но Акос представил, как посмотрит на него Ара, если он когда-нибудь отсюда выберется…

Он прикрыл ладонью рот, сдерживая очередную отрыжку.

В стенную панель у камина постучали. Она отодвинулась, и вошла Има. Она выглядела не так нарядно, как обычно. На Име был темный спортивный костюм и обувь на мягкой подошве, а ее белоснежные волосы были собраны в хвост. Ее жутковатые голубые глаза были устремлены на Акоса.

– Скажи мне, – дрогнул голос Акоса.

– Ты поступил так, как должен был, – ответила она.

– Скажи, что случилось, – огрызнулся Акос.

Има вздохнула.

– Йорека арестовали.

Акос ощутил вкус желчи и бросился в ванную. Он еле успел добежать до унитаза, прежде чем из него начало извергаться все то, что он съел в гостиной Лазмета. Упершись лбом о стульчак, Акос ждал, пока мышцы желудка прекратят сокращаться. Слезы вытекали из уголков его глаз.