Судьба

Акос хотел спросить, зачем Лазмету понадобилась информация о его родном городе. Его воспоминания о Гессе могли показаться интересными только ребенку. Где раздобыть вкуснейшие конфеты? В какой магазин любил заглядывать Айджа, лишь чтобы глянуть на девушку, работавшую за прилавком? Но когда Акос пораскинул мозгами, очевидный ответ пришел сам.

– Ты хочешь напасть на нее, – озвучил Акос свою мысль.

Акосу стало тошно при мысли о шотетах, бесчинствующих на улицах Гессы, вламывающихся в кондитерскую… возможно, они бы убили ту самую любимую продавщицу Айджи.

Лазмет промолчал.

– Не трудно догадаться. – Акос ощущал себя отстраненным от всего. – В Туве лишь три крупных города. Шиссу ты уже поразил. Так что следующая цель – либо Осок, либо Гесса.

– Тебя это будто не трогает, – заметил Лазмет. – Думаешь, я поверю в то, что ты ничего не испытываешь к месту, где провел большую часть жизни?

Акос не позволял себе думать о тускло освещенном магазинчике со специями, в котором он постоянно чихал. Или о женщине, что продавала замысловатые бумажные цветочные оригами в теплые месяцы. И о дороге на вершину холма – самой лучшей и опасной горе для катания на санках во всей Туве. Акос не позволит себе этого, иначе погрязнет в этих воспоминаниях.

Лазмет побуждал его предать свой дом. «У шотета нет дома», – вспомнилось Акосу наставление Вакреза.

Но у Акоса был дом, родная земля – место, которое никто не знал так хорошо, как он.

– Я бы не сказал, что это не трогает меня. – Акос старался говорить как можно спокойнее. – Просто у меня есть к вам предложение.

– Ух ты! – всплеснул руками Лазмет.

Старик был удивлен. «Все в порядке», – успокаивал себя Акос. Пускай лучше Лазмет удивляется и не воспринимает Акоса всерьез, чем подозревает его.

– Вы возьмете меня с собой в Гессу, а после проведения атаки оставите меня там. Дома, – заявил Акос. – После этого я не стану преследовать вас, а вы меня.

– А что я получу взамен?

– Я помогу вам уничтожить храм Гессы.

Лазмет покосился на Вакреза. Казалось, командир обдумывал идею. Он уселся на другой конец кушетки, стараясь водрузиться на подушки грациозно.

– Храм Гессы? – уточнил Лазмет. – А какой от этого толк?

– Судя по атаке на Шиссу, твоя тактика носит показной характер. Серьезные разрушения аморальны и стоят большого числа жизней, – объяснял Акос. – Но в Гессе нет крупных парящих зданий, которые ты можешь сбросить с неба. Зато есть храм. Он выгравирован на наших древних монетах, выкованных задолго до формирования Ассамблеи. В Гессе больше нечего атаковать.

Здесь был один странный факт: Акос понимал, что они оба это знали. Лазмет достаточно стар, чтобы помнить осаду, учиненную его матерью. В храме Гессы до сих пор виднелись выбитые окна и оцарапанные камни. Если верить истории, прабабушка Акоса пошла на храм с одним мясницким тесаком.

Скорее всего Лазмет хотел проверить, сможет ли Акос его убедить и попытается ли. Еще больше «любопытства», больше экспериментов. Старик никогда не остановится.

– Это всего лишь храм, а не лабиринт. К чему мне твоя помощь, чтобы напасть на него? Спасибо, что помог советом.

Акос ощутил внезапный приступ паники. Он знал храм Гессы лучше большинства тувенцев. В этом знании должна быть какая-то ценность. Должна.

– Все говорят, что его планировка как раз-таки напоминает лабиринт. Карту вы навряд ли отыщете, – продолжал гнуть свое Акос. – Но если вы с вашими солдатами собираетесь кружить там, как кучка полуумков, предоставляя служителям время созвать все вооруженные силы Гессы – лучшую армию всей Туве, – то вперед и с песней!

– То есть планировка хаотичная, карт не существует, а ты с какого-то перепугу хорошо там ориентируешься. – Лазмет усмехнулся. – Хитро.

– Хитростей никаких, – буркнул Акос. – Вы позвали меня, чтобы выведать что-то полезное о Гессе, а когда я преподношу вам это полезное на блюдечке, отказываетесь им воспользоваться? – Акос испустил смешок. – Я предал страну, мой друг мертв, мне больше нечего терять. У меня ничего не осталось, кроме того дома, где меня наконец все оставят в покое. Вы прекрасно в этом убедились. Так насладитесь же этой атакой, этой войной, делайте что хотите, только от меня отстаньте. А я сделаю все, что в моих силах.

Изучающий взгляд Лазмета устремился на Акоса. Он размышлял. Акос представил себя Панцырником, разрывающим собственное брюхо, чтобы впустить туда Лазмета. Он почувствовал, как в голову пролезает проволока, а его пальцы непроизвольно шевельнулись. Лазмет его проверял. Он, естественно, полон подозрений, но Акос это предвидел.

Движения пальцев Лазмету оказалось достаточно. В груди Акоса зажегся тусклый свет надежды, но затем…

– Вакрез, прочти-ка его, – распорядился Лазмет.