Суд офицерской чести

Радио, по которому Смолин пытался связаться со старшим разведотряда – Морозовым, молчало. Потом заговорило по-чеченски. Понятно было только: «Аллах акбар!»

Смолин матерился жутко и витиевато, поминая боевиков и тех, кто отдал ему приказ о наступлении, не позволив отработать вопросы взаимодействия с соседними частями, организовать огневую поддержку и связь. В сложившейся обстановке его бранные слова не казались неуместными и грязными.

Кравец, не отрывавшийся от бинокля, увидел, что один из танков, находившихся в конце колонны, протаранил горящий БТР, очищая дорогу для отступления, и тут же оказался подожжён гранатомётным выстрелом. Но благодаря самоотверженным танкистам нескольким БМП удалось вырваться из огненного кольца.

Когда они подкатили к КНП, лейтенант, заместитель командира роты, пропахший порохом и гарью, с лихорадочно блестящими глазами доложил Смолину о потерях:

– Девять БМП, три танка, товарищ полковник… Сам видел, как сожгли машины командиров первого, второго взводов, а командир танкового взвода подставился, чтобы дать нам отойти.

– Что с Морозовым? Где ротный?

– Ротный, скорей всего, погиб… Его бээмпэшка наскочила на фугас в самом начале. Башню подкинуло метров на пять…

– Вот что, лейтенант, и все остальные. – Смолин обвёл тяжёлым взглядом подчинённых. – Зарубите себе на носу: я не поверю в смерть ни одного из моих людей, пока тела не будут найдены и опознаны. Начштаба…

– Я, товарищ полковник, – глухо отозвался Долгов.

– Приказ по полку. Немедленно взять у каждого солдата и офицера данные и приметы! Каждому завести патрон с запиской, где ФИО, адрес и так далее… Раньше-то почему не догадались, ёкарный бабай?

«А сам-то что не подсказал?» – едва не вырвалось у Кравца.

Наверное, нечто похожее подумал и Долгов, но только козырнул:

– Будет сделано, товарищ полковник.

Смолин снова приложил к глазам бинокль. Перестрелка уже закончилась. Вокруг догорающей техники толпились какие-то люди.

Смолин, не прекращая наблюдения, приказал:

– Долгов, ну-ка, свяжись с артиллеристами. Пусть врежут по гаражам.

– А если кто-то из наших уцелел?.. – заикнулся Кравец.

Смолин опустил бинокль, зыркнул в него острым, как штык, взглядом:

– Тем, кто там, комиссар, только этим и поможем. По Афгану знаю, что «духи» с пленными делают…

После получасовой артиллерийской подготовки мотострелки Смолина вошли в гаражный массив. Поле недавнего боя, вспаханное снарядами, представляло жуткое зрелище: искорёженная техника, исковерканные гаражи. И среди этого «металлолома» – обгоревшие человеческие останки: свои и чужие.

Разведчики приволокли и положили перед командиром тела пятерых боевиков. Все – бородатые, в камуфляже российского производства.

– Смотри, комиссар, экспериментальная форма, – хмуро сказал Смолин. – До войск ещё не дошла, а у них – в наличии…

– Частные поставщики работают лучше, чем оборонный заказ…

– Что с трупами «чехов» делать, товарищ полковник? – спросил командир разведчиков. – Хоронить?

– Погоди. Ещё своих не всех нашли. Так что эти могут пригодиться.

…В течение следующих трёх дней подразделения Смолина прорывались к железнодорожному вокзалу, где вела бой в окружении Майкопская бригада.

Вообще-то прорывом в тактическом смысле, эти боевые действия назвать было нельзя. Новую боевую задачу полку в штабе группировки сформулировали как сопровождение колонн с боеприпасами.

– Что это за война? Разве это задача для мотострелкового полка? – всё больше свирепел Смолин. – Ни артиллерию, ни маневр тут не используешь. Наши танки и бээмпэ – здесь только мишени для «чехов».

Так оно и было. Вражеские гранатометчики появлялись самым неожиданным образом. Из канализационных колодцев и подвалов, из чердачных окон, они быстро наносили меткие удары и снова исчезали, оставаясь практически всегда безнаказанными.

Но задача полку была поставлена. Её надо было выполнять. И мотострелки Смолина делали это, на ходу осваивая тактику действий в городских кварталах, изобретая новые формы боевого построения, неся новые невозвратные потери.

Ежедневно, возвращаясь из рейдов в центр города и не досчитываясь людей и техники, Смолин старел прямо на глазах. Но своего приказа о поиске тех, кто погиб в первом бою, не отменял. Разведчики, рискуя попасть в засаду боевиков, продолжали прочесывать окрестности злополучных гаражей, верней, того, что от них осталось. Но восемь тел, в том числе и тело старшего лейтенанта Морозова, так и не нашли.

Кравец поймал себя на мысли, что поговорка: «Живой не без места, а мёртвый не без могилы» для Чечни не подходит. Здесь и живые неприкаянны, и мёртвые никак не найдут упокоения.