Суд королевской скамьи

— Мы потеряли контакт с ним.

— Понимаю. Но вы виделись с ним, оказавшись в Лондоне?

— Да.

— Когда?

— Четыре дня назад в Оксфорде.

— Ясно.

— Как старые друзья, мы должны были встретиться с ним.

— Доктор Тесслар имеет на вас большое влияние.

— Он был для нас настоящим отцом.

— Вы были тогда совсем молоды, способность к запоминанию еще не закрепилась, и вы могли забыть какие-то вещи.

— Кое что я никогда не забуду. Вам когда-нибудь загоняли деревянную палку в задницу, сэр Хайсмит?

— Минутку, — вмешался Гилрой. — Вопросы тут задают вам.

— Когда вы впервые услышали имя Кельно?

— В третьем бараке, когда нас туда доставили.

— Кто называл его?

— Доктор Тесслар.

— И недавно в Лондоне вам был,показан полный план пятого барака.

— Да.

— Чтобы расположение помещений четко отпечаталось у вас в памяти.

— Да.

— Потому что вы не помнили в точности, в каком из его помещений вы находились в то время. Так мне кажется. Вам показывали фотографии Восса?

— Да.

— А теперь скажите, пожалуйста, чем вы занимаетесь в киббутце?

— Я занимаюсь изучением рынка и доставкой грузов вместе с другими членами киббутца.

— А до этого?

— Много лет я был водителем трактора.

— В вашей долине очень жарко. Трудно ли работать?

— Да, жарко.

— И вы служили в армии?

— Я был на двух войнах.

— И вы по-прежнему каждый год исполняете воинскую обязанность.

— Да.

— И учитывая, что у вас четверо детей, можно предположить, что операция не нанесла большого урона вашему здоровью.

— Господь Бог проявил ко мне благосклонность. Больше, чем к другим.

Баннистер предпринял мощное наступление по всему фронту, в чем ему способствовали еще трое мужчин — голландец и два израильтянина, — которые были с Бар-Товом в ту ноябрьскую ночь. Поскольку каждая деталь их рассказов была неоднократно выслушана вне зала суда, в их показаниях встречалось все меньше расхождений. Все они свидетельствовали, что доктор Тесслар присутствовал в операционной и, когда их сила духа слабела, он оказывался рядом. Разница заключалась лишь в том, что у них не было своих детей, в отличие от счастливчика Бар-Това.

После того, как третий из них завершил свои показания, Баннистер пригласил на свидетельское место бывшего голландца, который некогда носил имя Эдгара Биитса, а ныне был известен под именем профессора Шалома из Еврейского университета.

Хайсмит внезапно почувствовал изнеможение от этой утомительной борьбы. Он поручил перекрестный допрос Шалома своему молодому помощнику Честеру Диксу.

В очередной раз профессор Шалом. восстановил последовательность событий, но его показания были на редкость четкими и ясными. Когда Дикс закончил задавать ему вопросы, поднялся Баннистер.

— Прежде чем данный свидетель покинет трибуну, я вынужден обратить ваше внимание, что мой ученый друг предпочел не задавать свидетелю некоторых вопросов, касающихся роли истца в данных событиях, и, что еще более важно, он не уточнил у свидетеля, был ли в операционном зале доктор Тесслар. И я хотел бы обратить внимание вашей чести, что никто из моих досточтимых коллег не высказал сомнений в правдивости показаний свидетелей.

— Да, я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал судья. — Итак, что вы скажете, мистер Дикс? — Он наклонился вперед. — Я полагаю, суду присяжных хотелось бы знать, давали ли свидетели просто волю своему воображению, выдумывая все, что мы тут слышали, или же они говорили совершенно искренне, и на эти показания вполне можно положиться. Итак, каково ваше мнение, мистер Дикс?

— Я не думаю, что они были абсолютно точны,— ответил Дикс, — учитывая те сложные обстоятельства, в которых они находились.

— Но вы же не предполагаете, — сказал Гилрой, — что все, рассказанное ими, — сплошная ложь?

— Нет, милорд.

Общепринято, продолжал настаивать Баннистер, — подвергать сомнению показания свидетеля, если вы не уверены в них. Но в большинстве случаев вы не делали этого.

— Я задавал несколько вопросов относительно присутствия доктора Тесслара.

— Нет необходимости уточнять у свидетелей каждую мельчайшую деталь. Впрочем, почему бы не предоставить им возможность самим ответить, — сказал Гилрой, которого уже стала несколько раздражать настойчивость Баннистера.

— Я предполагаю, что доктора Тесслара не было в операционной, — заявил Дикс.

— Он был там, — тихо сказал профессор Шалом.

16

Через несколько секунд после того, как чешским национальным гимном в полночь закончились передачи телевидения, Арони поднял трубку, отвечая на телефонный звонок.

— Пройдите через сквер у Национального музея. Вас будут ждать около статуи.

Хотя уже миновала полночь, с улицы все еще доносились звуки музыки и смех. Как долго еще будут смеяться в Чехословакии? Арони попытался представить, какая судьба его ждет. Конечно, в полицейском управлении они детально обсуждали цель его появления в Праге. После таинственной смерти Катценбаха и этот город стал опасен.