Суд и ошибка. Осторожно: яд!

К примеру, его спросили, почему поначалу он отрицал, что в тот роковой вечер посетил Ричмонд. Эта ложь, как было известно мистеру Тодхантеру и его сторонникам, произвела чрезвычайно неблагоприятное впечатление на полицию, ибо показания Палмера касательно того, что известный вечер он провел дома, подтвердила его жена. Только неопровержимые свидетельства, указывающие на то, что он находился в доме мисс Норвуд, принудили Палмера отказаться от своей лжи и признать, что так оно и было; а жена, объяснил он, подтвердила его алиби по его настоятельной просьбе. В глазах полиции такое положение дел выглядело как сговор и служило подавляющим доказательством вины Палмера.

Вызвать в суд миссис Палмер, чтобы она дала показания относительно своего участия в этом сговоре, было нельзя, поскольку это равнялось бы принуждению свидетельствовать против мужа, а обвинения в пособничестве ей не предъявили. Самого Палмера, однако, допросили по этому вопросу весьма жестко и настоятельно; и он признался, что дал ложные показания касательно своего визита в Ричмонд прежде всего ради жены, желая избавить ее от лишних страданий, поскольку ей, знавшей о его увлечении мисс Норвуд, и без того было несладко. А кроме того, дескать, когда его при первом допросе спросили, где же он тогда был, если не в Ричмонде, Палмер, потеряв голову, ответил, что провел вечер дома, не сообразив, что таким образом втягивает в дело жену, которой придется либо поддержать, либо опровергнуть его показания.

Мистер Тодхантер, выслушав это объяснение, отнесся к нему скептически. Он ведь сам тогда специально спросил Палмера, готова ли жена подтвердить его слова, и Палмер ответил утвердительно. Очевидно, они все-таки сговорились между собой, сделав это в отрезок времени, разделявший два прихода Палмера к миссис Фарроуэй; и если бы не показания прислуги мисс Норвуд, и муж, и жена настаивали бы на своей версии. Выглядело это не очень красиво.

Еще более сложным оказался вопрос о том, зачем это Палмер с раннего утра, едва узнав об убийстве, понес свой револьвер в квартиру свояченицы. Что это было – порыв невинного человека, который боится, что его неправедно обвинят, или лихорадочные метания убийцы? Палмер угрюмо ответил, что, конечно, первое: опасаясь, что кто-то слышал его ссору с убитой, он подумал, что будет лишним, если в его доме обнаружится револьвер. На настойчивые расспросы, как вышло так, что, судя по состоянию револьвера, из него недавно стреляли, Палмер самым вздорным образом заявил, что такого не может быть. Его защитники потребовали отдать оружие на повторную экспертизу, чтобы прояснить эти разногласия, но дурное впечатление у присяжных уже сложилось, и Палмер не делал ничего, чтобы его улучшить.

В довершение всего судья по причине, известной только ему, держался крайне враждебно и, когда подводил итоги процесса – перед тем как присяжным удалиться на совещание, – строжайшим образом придерживался фактов, но между слов отчетливо дал понять, что он на самом деле обо всем этом думает. Более того, он указал, как ему и следовало, на досадное отсутствие на процессе Фарроуэя, чьи показания ввиду его затянувшегося нездоровья пришлось под присягой взять в письменной форме. А вот наличествуй Фарроуэй во плоти, сказал судья, он мог бы прояснить несколько туманных моментов. Но поскольку он на процессе не появился, присяжные должны по поводу этих моментов сформировать свое мнение самостоятельно. Подтекст этой речи был очевиден всем: по мнению судьи, при перекрестном допросе показания Фарроуэя определенно были бы не в пользу подсудимого, и его отсутствие является следствием семейного сговора с целью спасти Палмера.

Присяжные заседали почти пять часов, и эти пять часов стали самыми долгими в жизни мистера Тодхантера. Когда ж наконец они вернулись в зал, вряд ли там был хоть один человек, который не готов был услышать вердикт: «Виновен». Так оно и произошло.

– Что ж нам теперь делать, черт побери? – пронзительно вскрикнул мистер Тодхантер, когда они с сэром Эрнестом Приттибоем в хвосте толпы покидали зал.

– Тихо, тихо! – утешил его сэр Эрнест. – Мы предъявим ваши показания. Я знаю, они не правы. Вот увидите. Все будет хорошо. Его не казнят.

3

Министр внутренних дел, похоже, с сэром Эрнестом не согласился.

В положенный срок была рассмотрена апелляционная жалоба Палмера, поданная на том основании, что приговор вынесен вопреки совокупности доказательств по делу. Ее отклонили, с соблюдением всех формальных требований, трое сведущих в праве судей.