Суд и ошибка. Осторожно: яд!

Первые двадцать минут после перерыва ушли на мужественные старания мистера Джеймисона развести турусы на колесах. Сказать ему было нечего, поскольку и задачи защищать подсудимого перед ним не стояло, и после того, как он обозначил себя со всеми подобающими реверансами в сторону ученого друга-обвинителя и метнул несколько камешков в огород отсутствующего мистера Бэрнса, мистеру Джеймисону оставалось только воззвать к присяжным с призывом признать мистера Тодхантера виновным в убийстве всего лишь по неосторожности – на том зыбком основании, что как-то неловко приговаривать его к казни.

Наконец судья приступил к подведению итогов.

– Господа присяжные, – заговорил он старчески слабым, но внятным голосом, – мне вменено в долг вместе с вами пересмотреть доказательства, предъявленные нам в ходе этого уникального, по справедливому замечанию обвинителя, процесса. Как вам известно, по этому же преступлению смертный приговор вынесен другому человеку, и, чтобы спасти его, убежденный в его невиновности мистер Фёрз возбудил данный процесс. Нет причин сомневаться в мотивах мистера Фёрза или полагать, что двигало им что-то иное, а не высшие принципы; нам следует воздать должное беспристрастности и гражданской ответственности мистера Фёрза. Справедлива ли его вера в невиновность приговоренного к смерти, решать вам.

Для вас не имеет значения то обстоятельство, что дело возбуждено частным лицом, а не государством, как это обычно бывает в делах такой важности. Тем не менее вам следует задать себе вопрос, почему оно возбуждено не государством и почему власти, располагающие всеми уликами и показаниями, предъявленными вам, не сочли их достаточными, чтобы принять по ним меры, – или, могу я сказать, предпочли не принимать никаких мер. Как указал представитель полиции мистер Бэрнс, одного признания для этого недостаточно. Примеры ложных признаний – не редкость в криминальной истории. Такие признания делают по самым разным мотивам, от помешательства до желания защитить виновного, – и зачастую от них отказываются, как только виновный спасен. Следовательно, вам не следует чрезмерно доверять признанию подсудимого; принимая решение, должно опираться единственно на улики, подтверждающие такое признание. А теперь я повторю для вас эти показания и, ввиду важности рассматриваемого дела, довольно подробно.

И судья сделал, как обещал. Медленно, методично и с неуклонной точностью он повторял показания участников процесса до конца дня и назавтра, когда заседание суда возобновилось.

Под монотонный старческий голос мистер Тодхантер пережил целый спектр эмоций.

Озвученные этим тихим, бесстрастным голосом доказательства каким-то образом казались куда менее убедительны, чем в гладких, звучных и эффектных периодах сэра Эрнеста. Сказать по правде, в изложении судьи виновность мистера Тодхантера выглядела на удивление слабо. Свидетельских показаний было довольно, но подтверждали они лишь его намерения, а отнюдь не поступки. Мистер Тодхантер, который заранее прекрасно об этом знал, но сумел убедить себя, что как-нибудь обойдется, тревожился все сильнее. Сказать, что судья так или иначе умалял важность свидетельских показаний, было никак нельзя, тем не менее эффект был уменьшительный. Мистер Тодхантер осознал с беспокойством, как сильно зависит дело от красноречия того, кто его излагает.

Один пассаж судьи, прозвучавший в начале утреннего заседания, усилил волнение мистера Тодхантера. Судья пересказывал показания, свидетельствующие о том, что подсудимый побывал на месте преступления скорее после наступления смерти мисс Норвуд, нежели до нее. Сделав краткую паузу, судья добавил:

– В этой связи я обязан вас предостеречь: даже если вы признаете нынешнего подсудимого виновным, это не обязательно означает, что по предыдущему процессу был вынесен неверный вердикт. Имеется еще одна вероятность, в которую вас не посвятили, но которую тем не менее вам следует иметь в виду: суть ее в том, что Палмер и Тодхантер, возможно, состояли в сговоре. Доказательств тому, что так было, нет, но нет и доказательств обратного. Вы должны помнить, что и такое возможно, и я упоминаю об этом, дабы вы из сентиментальных соображений не поддались искушению вынести обвинительный приговор ради спасения жизни молодого и полного сил мужчины за счет другого, который в любом случае обречен. Подобные соображения решительно неуместны, и я уверен, вы им не поддадитесь. А ежели поддадитесь, то должен предупредить вас – желаемого эффекта они могут не возыметь.