Субъект. Часть первая

В каждом ее жесте мне теперь мерещился вежливый намек, что она устала, и у нее больше нет сил сдерживать мои самонадеянные поползновения. В голову настойчиво лезли зловещие картины о тех самых мужчинах, которые однажды перегнули с ней палку и теперь жалеют, по ее словам, до сих пор…

Буквально у самого выхода из «Твое Кино» я таки снял предохранитель с дула своего речевого аппарата и выстрелил последний, заряженный отчаянием вопрос:

– Ты дашь мне номер телефона?

– К сожалению, я его не помню.

Я расплылся в натянутой улыбке. Самым лучшим было бы сейчас как-нибудь отшутиться, попрощаться и скорее уйти с места позора, но…

Но все же…это был не отказ.

Это была причина, по которой она не способна мне его предоставить. А уж что родилась эта причина в пустующей ячейки памяти или же была вызвана под влиянием воспитательных мер, некогда заложенных в нее наставлениями других женщин, всё это было домыслами, неопределенностью… Котом Шредингера, о существовании которого не узнать, пока не вскроешь саму коробку… В данном случае, черепную.

– Но он же у тебя с собой, телефон?

– Естественно, – она провела ладонью вдоль своего по-зрелому выделяющегося бедра, наткнувшись на бугорок выступающего смартфона.

– Так может, ты мой тогда запишешь? – с саперской деликатностью предложил я.

Она задумчиво смотрела на меня, явно не торопясь с ответом.

– Запишешь мой, – неуверенно продолжил я, – и потом, как будет время, напишешь. И тогда не понадобится вспо…

– Хорошо, – неожиданно согласилась она, рукой проникнув в карман своего облегающего красного платья, – хорошо, диктуй.

И я продиктовал. Моя уверенность снова подлетела до небес. На мгновение уставившись в свой телефон и оперативно поелозив по его дисплею пальцами, она с ожиданием уставилась на меня. Мой карман оповещающе задребезжал. Цель была взята на мушку.

– Мне нужно твое имя, – попросил я, убедившись, что мне пришло сообщение от неизвестного справочнику номера, – как мне обозначить твой контакт?

– Неужели одних впечатлений недостаточно, чтобы они напоминающе всплывали при виде этих цифр? – деланно возмутилась она.

– Объем этих впечатлений так велик, что одними лишь цифрами нарекать их как-то некрасиво. Неуважительно по отношению к ним. Все это должно иметь какое-то название. Так как тебя зовут?

Она лукаво сощурила глаза.

– А разве не ты сегодня хвастал, что способен прочесть мысли? Тебе не должно составить труда взять и прочесть имя прямо из моей головы.

– Это когда я такое утверждал? – чуть ли не вскричал я.

– Как я уже упоминала, мы разговаривали с главой нашего отдела по поводу экспериментов. И он мне шутливо намекнул, чтобы при тебе я понижала громкость своих мыслей.

– Ну и шутник же он, – проворчал я, – мы обсуждали эту тему, но пришли к тому, что это невозможно… Да он сам же и спорил, что это невозможно!..

– А ты попробуй, – упрямо потребовала она.

– Я могу лишь замечать участки мозга, в которых выражена активность. И на основе этого что-то предполагать…

– Довольно оправданий, – перебив меня, она сцепилась со мной взглядом и сосредоточенно сдвинула свои ухоженные бровки, – сейчас я громко думаю о своем имени. Читай.

Я еле сдержал улыбку, глядя на ее выжидающий взгляд, за которым явно скрывалась уверенность в распространенном мнении неизвестного происхождения, подчеркивающим важность зрительного контакта при чтении мыслей людей. Пауза затягивалась. Честно попытавшись хоть что-то разглядеть в бурлящих реакциях ее головного мозга, я, наконец, многозначительно выдал:

– Ну, думаешь ты не только о своем имени…

Её щеки тут же зарделись, а информация, разоблачающая маршрут энергии происходящего в голове ясно дала понять о возросшей активности где-то в области височных долей. Миндалевидное тело. Сосредоточие первобытных, безнадежно пытающихся спрятаться эмоций. Мое лицо само по себе расплылось в бесстыжей улыбке.

– Да иди ты, – тут же смущенно воскликнула она, нелепо ткнув кулачком в мое плечо.

– Не надо стесняться своих мыслей, – наставительно отозвался я и хитро подмигнул, как если бы и в самом деле увидел все сцены, промелькнувшие в ее голове. Но смотреть их уже не было никакого смысла, все отразилось на ее лице и на руках, что безотчетно скрестились на груди. Будучи уверенной, что мне довелось увидеть всю подноготную ее сознания, она инстинктивно пыталась отрицать увиденное мною, чуть ли не фыркать навстречу моему вопросительному взгляду. А мне лишь только и оставалось, что анализировать все эти ужимки, индуцируя из них то, что она пыталась скрыть. Точнее, предполагать, хоть и с ощутимой точностью.

– Все с тобой понятно, – загадочно протянул я, подлив масла в огонь, чем донельзя усилил всё её разоблачающее сопротивление.

– Так, хватит, – пытаясь сделать голос твердым, отрезала она, – а то навоображаешь себе там чего лишнего. Я просто подумала о прошлом… И об ошибках, которые не стоит повторять.

– Подробностей я никаких не видел, – успокоил её я. Про то, что я вообще толком ничего не видел, знать ей было совсем необязательно.

– Марта, – внезапно выдохнула она.