Стылый ветер

Как во сне. Его еще шатало. Боль, пронизывающая тело насквозь. Надели снова рубаху. Он почувствовал, как ткань прилипает к запекающимся кровавым рубцам на спине. Кто-то стал закатывать ему рукав на правой руке.

– Не-ет! – Он попытался вырваться. На него навалились, прижав к земле, лицом прямо в стоптанную сотнями ног грязную жижу. – Не-е-ет!!! – Согнули, заломив руку так, что потемнело от боли в глазах. Поволокли к разделочной колоде. Тот, что в маске, отложив плеть, вынул из колоды топор. Положили его руку на сырую колоду.

– Нет! Лучше убейте. Убейте меня, твари, что вам стоит? Убейте!!! – Он снова стал вырываться. Но его бросили наземь, придавив сверху коленом. Руку прижали к колоде. Сжали со всех сторон так, что он уже ничем не мог пошевелить. – Нет! – Бессилие и ужас.

Вокруг все замолкли. Он ждал. Невозможно, невыносимо долго.

Удар.

Странно. Он думал – будет больнее. Убрали колено со спины. Подняли. Кровь хлещет фонтаном. Какой-то старичок накладывает на обрубок тряпичный жгут... Обрубок. Рука лежала тут же, по ту сторону колоды, у палача под ногами. Красивая рука с длинными, холеными пальцами органиста-виртуоза.

«Господи... За что же ты меня, Господи. За что?..»

– Надо прижечь, а то он наверняка не выживет... Закон суров, но справедлив, – раздалось у него над головой.

Чем-то горячим пахнуло справа. Старичок все не выпускал из рук его культю. Боль. Невыносимая боль. Запах паленого мяса и безумная боль там, где была его правая рука...

– И ты думаешь, инквизиторы оставят нас в покое? – скептически ухмыльнулся Саллах. – Я не удивлюсь, если узнаю, что они гонятся следом.

– Саллах прав, – кивнул Ходжа. – Нам теперь самое время залечь на дно. Здесь есть столько мест...

Ахмет молчал. За все время с того момента, как они угнали лошадей у солдат полиции Христа, он не произнес ни слова. Ныла рана в правом боку. Из царапины на лбу снова сочилась кровь.

– Зря ты все-таки влез в этот бой, Уно. Не надо было нам...

– И я не пойму зачем? – пожал плечами Саллах. – Только не надо говорить, что ты хотел погибнуть в бою из-за любви к этой...

– Ду! – одернул его Ходжа.

– А что Ду? Я что – не прав? – дернулся Саллах. – Если я не прав, то пусть он сам мне это скажет! Пусть сам... А я считаю, что все к лучшему. В том смысле, что... Хорошо, что он хотя бы не с ней. Эта ведьма сама найдет себе пулю.

– А тебе я найду пулю. Да? – подал-таки голос Ахмет.

– Слава Аллаху! Заговорил.

– А ты заткнись. Не то и правда найду.

Некоторое время они ехали молча, изредка переходя с шага на галоп. Альпы постепенно оставались позади. С юга уже тянуло морем. Все чаще встречались сады, поля, огороды. День клонился к закату. Вечер двадцать второго октября был теплым. Людей на дороге стало больше. Деревни одна за другой. На одном из перекрестков они догнали пожилого человека в одежде священника. Он задумчиво смотрел вслед удаляющемуся всаднику. Перекрестил его, вздохнул и стал забираться на своего мула.

– Так куда мы все-таки едем, Уно? – не выдержал Саллах.

– Куда глаза глядят... Вон, давай хоть у первого встречного спросим.

Саллах чуть не поперхнулся от такого ответа, а Ходжа лишь сочувственно посмотрел на Ахмета.

Албанцы остановились возле священника. Впереди Ахмет, чуть поодаль Ходжа и Саллах. Священник настороженно оглядел их. Учтиво приподнял шляпу:

– Мир вам, добрые люди.

– И тебе мир. – Ахмет на секунду смешался. – Прости за необычную просьбу, святой отец... Скажи, что мне делать?

Бендетто хотел сначала сказать, что он не священник, а ученый. Но потом заглянул в карие глаза вопрошавшего... Смотрел удивительно долго. С сочувствием. С нескрываемым интересом. Потом решился ответить:

– Не сдавайся, солдат. Ты близок к тому, чтобы сдаться... Все дело в женщине?

Ахмет кивнул.

– Найди ее. Поговори с ней еще раз. Может быть, ты напрасно так изводишь себя. Может быть, все еще будет хорошо. Пока есть хоть какая-то возможность, не сдавайся. Ты этого никогда себе не простишь.

В глазах Ахмета на миг словно вспыхнул огонь.

– Откуда ты знаешь?.. Впрочем, неважно. Ты прав. Храни тебя Всевышний, святой человек.

И Ахмет, дав шпоры коню, помчался по дороге вперед. Саллах и Ходжа, удивленно переглянувшись, поскакали следом.

Только тут, на улицах Беллуно, она действительно почувствовала, что, наконец, находится в Италии. Совсем другой воздух – запах моря, цветов, любви.

«Ты хотела бы жить здесь?»

«Я так устала, что готова упасть где угодно. Мы же ехали весь день. Я голодна...»

«К седлу приторочен кошелек. Там немного. Но на первое время хватит».

Развязав кошель, Ольга удивленно хмыкнула. И тут же направила лошадь к центру городка. Туда, откуда разносился по улицам базарный гомон.

«Вот видишь, со мной тебе нечего бояться! Тебе сейчас нужно немного прийти в себя. Потом поедем в Венецию. Там много достойных людей».

«Достойных для тебя?»

«Да. Там есть, из кого выбрать... Но тебе нужен покровитель. Человек, который введет тебя в свет, защитит от всякой рвани... О! Смотри, вот вполне подходящий экземпляр».