Стыд

Она постучала негромко, так, чтобы не разбудить ребенка, если девочка спит. Ответа не последовало, она постучала громче, и тут раздались шаги.

Просто слушать. Не пытаться утешать, а просто слушать и быть рядом.

Она бывала на семинарах, посвященных тому, как общаться с людьми, переживающими горе.

Дверь открылась. Моника улыбнулась.

— Пернилла?

— Да.

Моника представляла ее по-другому. Невысокая, хрупкая, с темными короткими волосами, в серых спортивных брюках и огромном мужском свитере.

— Меня зовут Моника, я из муниципальной кризисной группы.

— А я думала, что сегодня больше никто не придет. Мне сказали, у вас не хватает людей.

Улыбка Моники стала еще шире.

— Мы нашли дополнительные ресурсы.

Оставив дверь открытой, Пернилла ушла в глубь квартиры. Моника переступила порог. И сразу же ощутила это. Ей стало легче. Да. Как будто внутри что-то расслабилось. Правда, в какой-то миг ей показалось, что от этого она сейчас снова потеряет силы. И все же теперь, когда она увидела Перниллу и находится рядом с ней, стало явно легче. Теперь она сможет хоть что-то исправить. Заслужить хоть какое-то прощение. Но ей нужно действовать постепенно, не торопясь. Она должна убедить Перниллу, что ей можно доверять. Что она здесь для того, чтобы помочь. Чтобы решить все проблемы.

Она повесила пальто на вешалку и поставила туфли на полку. Туда, где стояла мужская обувь. Кроссовки и ботинки большого размера, явно не Перниллы. Их никогда больше не наденут. На двери в туалет висело красное керамическое сердце, кухня справа, дальше дверной проем, по-видимому ведущий в гостиную. Не пропуская ни малейшей детали, Моника внимательно смотрела по сторонам, стараясь понять хозяйку этого жилища. Ее вкусы, привязанности, какие качества она ценит в друзьях. На это, наверное, уйдет немало времени. Впрочем, самый важный вопрос нужно решить как можно быстрее. У нее ничего не выйдет, если Пернилла откажется от ее услуг.

Сидя на диване, Пернилла без интереса листала газету. Даниэллы не было видно. На закрытом бюро горела свеча в латунном подсвечнике, отблески пламени освещали его широкую улыбку. Увеличенная фотография в гладкой золотой раме. Моника опустила глаза, чтобы избежать обвиняющего взгляда, но тщетно — он видел все. Ей не укрыться. Он словно подозрительно следил за ней, спрашивал, зачем она пришла. Но она докажет ему — и со временем он поймет, что она союзник, что на нее можно положиться. Больше она его не обманет.

Отложив в сторону газету, Пернилла подняла взгляд.

— Сегодня мы, собственно, можем справиться сами. Если у вас не хватает людей…

— Нет-нет, люди есть, все в порядке.

Моника обеспокоенно думала о том, чем ей заняться — как, интересно, помогали Пернилле другие волонтеры? Она никак не могла определиться, а Пернилла тем временем продолжила:

— Не хочу быть неблагодарной, но если честно, то присутствие в квартире множества посторонних людей становится немного утомительным. Разумеется, ничего личного.

Пернилла улыбнулась, чтобы сказанное не прозвучало слишком обидно, но глаза оставались серьезными.

— Мне бы хотелось побыть одной какое-то время.

Скрывая отчаяние, Моника улыбнулась в ответ. Не сейчас, только не сейчас, пожалуйста.

И уже в следующую минуту Пернилла бросила Монике соломинку:

— Но я буду признательна, если, прежде чем уйти, вы поможете мне достать одну вещь на кухне.

Моника почувствовала, что страх ослаб. Ей позволяют войти — большего пока и не нужно. А потом Пернилла сама поймет, что ей же лучше, если Моника будет рядом.

— Конечно. Что нужно достать?

Пернилла поднялась, и Моника заметила на ее лице гримасу боли. И то, как она поворачивает правое плечо в надежде избавиться от этой боли.

— Противопожарный датчик на потолке. Там закончилась батарейка, и он периодически начинает пищать.

Моника вошла на кухню за Перниллой. Быстро осмотрелась. Почти вся мебель из ИКЕА, на холодильнике масса записок и картинок, какие-то глиняные штуки, похоже самодельные, три репродукции — портреты исторических личностей — в простых рамках над кухонным столом. Ей захотелось подойти к холодильнику и прочитать записки, но нет, не сейчас. Она сделает это позже.

Пернилла поставила стул под датчиком.

— У меня проблемы со спиной, а поднять руки над головой я вообще не могу.

Моника встала на стул.

— А что у вас со спиной?

Завязка разговора. Они незнакомы. Моника должна забыть обо всем, что знала раньше.

— Несчастный случай пять лет назад. Дайвинг.

Моника открутила блок сигнализации.

— Это серьезно.

— Да, было очень серьезно, но теперь гораздо лучше.

Она замолчала. Моника протянула ей блок. Пернилла вынула батарейку, подошла к мойке, и сквозь приоткрывшуюся дверь Моника успела разглядеть спреи, тряпки, щетку и емкости для сортировки мусора.

Пернилла оглянулась, она явно хотела, чтобы Моника ушла. Но та медлила. Она пойдет в обход. Моника посмотрела на портреты.

— Какой красивый портрет Софии-Магдалены. Кисти, кажется, Карла Густава Пило?

Пернилла заметно удивилась:

— Наверное, я точно не знаю.