Ступая следом пепла

Всадников было всего трое, однако шумели они как добрый десяток, свистя, улюлюкая и размахивая плетками. Какой-то парень чуть замешкался, не успев вовремя сойти с их пути, и через мгновение рухнул наземь, получив удар плетью прямо по хребту.

Остановившись около дома старосты, незнакомцы спешились. Они явно не бедствовали — их богатые наряды особенно выделялись на фоне местных жителей, многие из которых опоясывались простыми веревками, а одежду себе шили из десятков разрозненных кусочков ткани.

Широченные штаны развевались, словно паруса; куртки украшала серебряная нить — все в оттенках черного и зеленого. Высокие сапоги с подвернутыми голенищами. На пальцах у каждого сидело по несколько толстых перстней, а на груди была вышита эмблема в виде змеи, которая свернулась кольцом и ухватила себя за хвост. Даже седла их украшали различные побрякушки, гремевшие при каждом движении, а в гривах лошадей пестрели разноцветные ленты.

Судя по всему, незнакомцы являлись воинами, так как были вооружены и не стеснялись этого, старательно демонстрируя длинные мечи на поясе. Помимо клинка, у каждого на груди болтались ножны с кинжалом, украшенные драгоценными камнями.

Сделав шаг вперед, один из незнакомцев — бугай с квадратной челюстью, который, по всей видимости, был у них за главного, — засунул большие пальцы за пояс, обвел взглядом столпившихся вокруг крестьян и прокричал:

— Что, никто не предложит добрым путникам питья?

Через несколько мгновений к ним засеменил Юки, держа над головой большой кувшин. С трудом согнувшись в глубоком поклоне, староста опустился на одно колено и преподнес сосуд воину. Вырвав у него из рук кувшин, тот припал к горлышку и с шумом заработал кадыком. Однако едва мужчина сделал пару глотков, как сплюнул на землю и с отвращением вытер губы.

— Это что за кислятина?! Ты травануть нас удумал, хрыч?!

— Н-нет, господин, — пробормотал старик, не поднимая головы. — Видимо, просто вино еще совсем молодое, не успело перебродить. Позвольте, я схожу за другим…

Но не успел он выпрямиться, как получил удар сапогом прямо в лицо.

— Ты еще смеешь спрашивать?!

Вокруг раздалось несколько протяжных вздохов, а вояки расхохотались, видимо, сочтя это потехой. Кое-как поднявшись на ноги, староста утер с рассеченного лба кровь и поклонился еще ниже. Однако едва он сделал шаг в сторону своего дома, как здоровяк пнул его в спину. Пролетев несколько локтей, Юки упал в грязь лицом возле другого воина, который, не мешкая, наградил его тычком под ребра.

Жители деревни, наблюдавшие за этой картиной, издали несколько возмущенных криков, но никто не смел вмешаться и прекратить издевательства. Даже взрослые мужчины лишь краснели и отводили взгляды, что уж говорить о женщинах, стариках и детях, которым приходилось просто молча ждать, пока этой троице наскучат издевательства.

Впрочем, кое-кто все же набрался мужества. Не успел верзила вновь занести кулак, как из дома старосты выбежала Мико. Склонившись над стонущим в пыли отцом, она утерла с его лица кровь, а потом осторожно помогла ему встать. Когда несчастного взяли под руки несколько женщин и повели в дом, Мико развернулась на пятках и ступила прямо к здоровяку, который наблюдал за ней с кривой ухмылкой.

— Вы не воины, а шайка бандитов! — Голос ее дрожал от гнева. — Разве вы не видите, что этот человек годится любому из вас в отцы?! Что бы сказали ваши предки?!

Услыхав ее слова, незнакомцы умолкли, а уголки губ их предводителя медленно поползли вниз.

Подойдя к девушке почти вплотную, он сквозь зубы процедил:

— Как смеешь ты, дрянь, так разговаривать с…

Не успел он договорить, как Мико залепила ему пощечину, звон от которой, казалось, разнесся по всей деревне. Несколько мгновений мужчина глупо моргал, будто не понимая, что произошло. Но вот изумление на его лице сменилось злобой. А в следующий миг девушка рухнула на землю от мощного удара. Сплюнув на землю, воин сделал шаг вперед и вытащил нож.

— Я зарежу тебя, как свинью, — сказал он. — Потому что умереть как человек ты недостойна. Жалкая, ничтожная тварь.

К мужчине бросились несколько старух. Кланяясь и плача, они молили пощадить девушку, протягивая к нему узловатые руки. Но два других воина встали на их пути, и женщинам пришлось отступить. Тут Кенджи охватила злость. Он не знал, кем были эти трое и почему крестьяне, среди которых достаточно взрослых здоровых мужчин, способных дать отпор, собираются просто смотреть, как их главу избивают несколько подонков, а его дочь и вовсе вот-вот отправят на тот свет. Он знал другое — дело зашло уже слишком далеко.

Кенджи быстрым шагом вышел наружу, растолкал столпившихся людей и громко произнес, обращаясь к здоровяку:

— Довольно.

Оглянувшись, воин окинул его презрительным взглядом и бросил:

— Еще раз посмеешь заговорить со мной в таком тоне, бродяга, и ты покойник.

— Тронешь ее хоть пальцем — и покойником станешь ты.