Ступа с навигатором

– Покопайся там, – говорил кому-то толстяк, – проверь.

Я шмыгнула в санузел, отдернула непромокаемую штору. Никого. Потом открыла небольшой «пенал», в котором даже кошка не поместится, потому что в нем много узких полок. Пусто! Думаете, у Дашеньки пропало желание охотиться на метрессу Дегтярева? Нет! Оно, наоборот, стало ярче. Тетка старательно прячется? Все равно найду. Сейчас она точно в кабинете. Больше гадюке просто негде находиться!

Тихо, на цыпочках я прокралась в рабочую комнату. Толстяк стоял спиной ко входу, лицом к двери балкона и продолжал с кем-то беседовать. Я быстро обвела взглядом помещение. Книжные полки! Они застекленные, прекрасно видны корешки томов. И затаиться там даже ребенок не способен. Диван! На нем только подушки! Письменный стол! Ага! У него между двумя тумбами имеется просторное углубление для ног. Мерзопакостная мадам определенно там. Александр Михайлович увлечен разговором, меня он не видит. Вперед, Дашенька.

Я встала на колени и пошарила рукой по полу. Вроде никого. Но наглая баба могла забиться в самый угол! Пришлось вползти между тумбами. Пусто. Значит, в кабинете только полковник. И в спальне полное отсутствие присутствия определенно очень противной бабенки. Но любовница не могла вышмыгнуть из владений Дегтярева, я же стояла у двери, которая ведет в его помещения. Балкон! Ну как раньше не догадалась!

– Надеюсь, все понятно, – повысил голос полковник, – действуй! И пошарь внимательно там, где объяснил. Хватит посыпать голову песком. Ты забыл, а я вспомнил.

Мне стало смешно. Голову посыпают пеплом. Это библейское выражение, корни его в Книге Есфири, в главе четвертой. Там рассказано о человеке по имени Мардохей, который в знак великой скорби об истреблении иудейского народа посыпал свою голову пеплом.

Заскрипело кресло, перед моими глазами возникли две ноги в тапках. Я заморгала. Дарья! Вместо того чтобы щеголять своими скудными познаниями Библии, следовало спешно ретироваться в коридор. А ты осталась под столом. И коим образом теперь покинуть убежище? Ждать, пока толстяк захочет пойти перекусить? Или ему понадобится посетить туалет?

Одна нога неожиданно продвинулась вперед и ткнулась в меня.

– Афина! Опять сделала себе будку и мешаешь мне, – прокряхтел полковник, – эй, псина!

– У-у-у, – тихо завыла я, – у-у-у.

– Тебе плохо? – насторожился Александр Михайлович.

Потом раздалось сопение, ноги исчезли, вместо них появились руки и голова полковника. Дегтярев не поленился встать на колени, чтобы посмотреть, как думал, на собакопони. Несмотря на сложный характер, Александр Михайлович очень добрый человек. Просто люди его раздражают, с животными у полковника отношения намного лучше.

– Афина, – повторил толстяк, – вылезай.

И тут я неожиданно чихнула, а потом встретилась взглядом с хозяином кабинета.

– Кили-мили, – неожиданно вылетело из толстяка.

Раздался стук. Руки и голова полковника исчезли, появилось нечто большое, темное. Я высунулась наружу, поняла, что наш отважный воин с преступностью лежит на боку. Похоже, он лишился чувств, но жив и здоров! Я ринулась к балкону, распахнула дверь. Никого!

Решив потом поразмыслить, куда могла деться тезка Марины, Дашенька и, не забыв запереть снаружи створку, что ведет на половину толстяка, Дашенька понеслась на первый этаж.

Глава двадцать четвертая

– Причин для особых волнений нет, – сказал врач, спускаясь на первый этаж, – потеря сознания на фоне стресса не редкость. Сейчас имеем чуть повышенное давление. Что неудивительно при наличии лишнего веса. Подумайте, что могло так сильно ударить мужчину по нервам. Поговорите с ним.

– Поговорите! – повторила Марина. – Виктор Сергеевич, вы же знаете полковника.

– Да уж не первый год, – улыбнулся профессор, – по его совету мы с женой перебрались жить в Ложкино. Александр Михайлович умный, позитивный человек. И он не сидит без дела, работает, это очень важно, в особенности для мужчины.

– Вы все сказали правильно, – закивала Марина, – вот только муж никогда не делится своими проблемами, даже с женой.

Доктор склонил голову к плечу.

– Мариночка, я тоже никому не сообщаю о личных трудностях, даже Елене Петровне не доложу о них. Александр Михайлович здоров, но потеря сознания требует внимания. Запишите Дегтярева в мою клинику на полное обследование!

– Скажите, от испуга можно лишиться чувств? – осведомилась я.

Виктор Сергеевич засмеялся.

– Дашенька, упади вы при виде мыши, удивления нет. Но полковник начинал свою карьеру с низов, прошел по всем ступеням полицейской лестницы. Полагаю, он насмотрелся, наслушался такого, что теперь ничто не способно вышибить Дегтярева из седла! Но если сейчас не иметь в виду Александра Михайловича, думать об абстрактном представителе сильного пола его возраста и комплекции, то да! Вполне возможно синкопальное состояние, от стресса.

– Чегоо? – прошептала Нина. – Синекопательное состояние? У нас нет синих лопат!