Стул

– Пап, тебя придержать? Ты неровно стоишь. Осторожней, осторожней! – сын схватил отца за ноги. Мужчина зашатался и, не удержавшись, упал на пол. Стул отлетел в сторону.

На грохот из кухни прибежала испуганная женщина с полотенцем в руках.

–Что случилось, Коля?

– Маша, все в порядке. Я не ушибся. Сейчас встану и будем продолжать дальше.

Мужчина поднялся, отряхнулся, поправил очки и добавил:

– Иди на кухню. Мы тут сами разберемся.

Женщина пошла обратно. Отец посмотрел на сына, обнял за плечи.

– Давай стул. Будем продолжать. Он, кстати, не сломался?

– Да нет, крепкий. Как всегда.

Отец и сын стали дальше клеить обои. Из кухни доносился запах домашней выпечки.

***

На двери висела табличка с надписью «Художественный руководитель и режиссер театра Станислав Никитович Скворцов». За столом сидел руководитель труппы, курил сигарету и читал очередную пьесу. В дверь постучали.

– Да, войдите! – смахнул пепел режиссер.

– Здравствуйте. Это я, Егор Метелкин, по вашему приглашению пришел. – Подошел к столу юноша.

– Егор, я рад, что ты теперь у нас в команде. Надеюсь, наш театр будет для тебя второй семьей.

– Я принес с собой стул. Он необычный. Такой, расписной, с интересными ножками. Там, за дверью стоит. Он у нас дома был с моего рождения. Родители хотели выкинуть. Маме он не нравится.

– Отнесешь его в бутафорский цех. У нас ничего лишним не бывает. Как говорится, в хозяйстве все пригодится. – Улыбнулся Станислав Никитович. – Скоро будем с остальными актерами собираться, знакомиться с пьесой и распределять роли. Там и для тебя работа есть. Представлю тебя твоим коллегам.

В бутафорском цеху работа не прекращалась. Мастер лакировал деревянное изделие, художники приклеивали нос и уши к ростовой кукле. Царил рабочий беспорядок. В воздухе витал запах клея и растворителя.

– Давай-ка сюда нос.

– Слушай, уши криво приклеили.

– Переделываем.

В мастерскую вошел Егор, держа в одной руке стул. Работники не отвлекались и продолжали дальше.

– Ух, ну тут у вас и запах! – кашлянул юноша. Мастер и его коллеги остановились и посмотрели в сторону Егора.

– Приветствую, Михалыч, главный по бутафории. А ты, верно, будешь новенький у артистов? – оглядел Егора мастер и уставился на стул.

– Да, я только с института. Меня сюда взяли. Егором звать. Вот Станислав Никитич сказал сюда стул отнести. Он может пригодиться здесь.

– Вижу. Годная вещица, с историей. Подрихтовать его немного. Хорошо сохранился стул. Крепенький, смотрю. Здесь ткань заменим, а то весь в пятнах. Краской пройдемся, лаком. Оставляй. Забыл тебе представить наших художников – Анжела, Надя и Ольга. Реставрируем куклу для детского спектакля. – Женщины помахали Егору и продолжили работу.

Юноша пожал руку Михалычу. Мастер потер свою лысину, улыбнулся и похлопал по плечу молодого актера.

– Молодежь! Интересно, в какие спектакли его введут. – Усмехнулся мастер. – А стул – находка. Да, девчата?

***

– Меня? Королеву? Обманывать? Да как вы смеете! Виновны!

– Так, стоп, стоп. Куда-то не туда пошла. Маргарита, больше эмоций надо. Разозлись! У тебя же все получается. Вспомни. – Режиссер глотнул чаю, снял очки и протер их.

Репетиция проходила уже на сцене. Молодая актриса нервничала. Она сидела на краешке стула и перебирала пальцами рук.

– Станислав Никитович, я не могу! Меня все это бесит! Сегодня одно, завтра другое! В конце-то концов! – вспылила девушка, подскочила и в порыве ярости бросила стул на середину сцены.

– Вот, вот. Хорошо! А теперь в таком состоянии говори текст. Молодец! Что надо! – обрадовался режиссер и тоже сорвался с места.

Актриса продолжала репетировать свой монолог. Стулу доставалось с лихвой. Его кидали из стороны в сторону. А он был крепок. Ни одной царапины. Ни одной трещины. Когда репетиция закончилась, Станислав Никитович поднялся на сцену, подошел к стулу и похлопал по спинке.

– Хорош! Выдерживаешь службу! По-настоящему королевский! Не зря Егор тебя принес к нам!

А стул стоял, словно монолит. Такой же надежный и стойкий. Сколько трудов в него было вложено в свое время, сколько любви, сколько надежд. Надежды на него были и в театре. И он оправдывал их.

***

– Что там у нас по количеству мебели в театре, Толик? Скоро придет новое начальство сюда. Все изменится. Что числится на нем? Подсчитай. – Кашлянул Станислав Никитович. Он достал сигарету, поднес зажигалку, но отложил все на стол.

– Никитич, я то подсчитаю, ревизию проведем. А со стулом тем что делать? Он к нам, можно сказать, «с улицы» попал. В спектаклях играл. Годный еще. Но на нас не числится.

Оба уткнулись в тетради с блокнотами. Что-то записывали. Пересчитывали. Комкали бумаги, бросали в мусорную корзину. И снова пересчитывали и записывали. Первым поднял голову Толик.

– А у нас на вахте Зинаида Матвеевна сидит. Все просит, чтобы ей стул поудобней дали. Так может ей подарок сделать? Стул Егора Николаевича могут выкинуть. А так он прослужит еще и у вахтерши.

– Толик, ну ведь бывают же у тебя умные мысли! Значит так и быть. Прямо сегодня предложи Зинаиде этот стул. Он ей должен понравиться. И действительно, он может еще прослужить. Крепок до сих пор.