Студенты. Книга 2

— Да хотя бы за разжигание национальной розни или экстремизм! С них станется, пришьют дело, потом отмазывайся. Сейчас при нынешних законах экстремизму ноги приделать— раз плюнуть.

— Как экстремизм? — не сдавался Витька.

— А так вот, к примеру, ты Гоги Остаповича пародируешь, что он сын турецко подданного, с российским гражданством, и тогда получается, что он чуть ли не потенциальный террорист. Пойди докажи обратное. Прокуратура и менты на их сторону встанут, как пить дать. Тебе это надо? — вмешался Вано.

— Не-е…

— Вот именно, никому не нужны такие приключения на свой зад.

— И то правда. Вы чего, мальчики, еще не поняли? — встряла в разговор Виктория. — Мы едем на халяву развлекаться две недели! Солнце, песок, Красное море, верблюды и египетские мачо вот с такими х…ми. — Она показала, широко раздвинув руки.

— Тебе одна е…ля на уме, — отозвался уже засыпающий Антон.

— А то ты бы отказался египтянку поиметь. Скажи, трахнул бы? — со смехом верещала Виктория.

— Я бы с удовольствием — отозвался Витька. Но где взять столько денег на них?

— Нет денег, можешь со мной… Я не жадная.

— Что ни делается, все к лучшему, — философски заметил Игорь и вздохнул, представив себя на теплом песчаном берегу моря. Хорошо все же, что мы придумали этот «Шоу-клаб». Дивиденды посыпались, ни разу не выступили. Вот это проект так проект. Ништяк!

— То-то и оно, — подхватила Аленка. — Деньги, денежки, деньжищи — повались с неба. А кто сказал, что в нашем государстве не платят? Плюньте им в лицо.

— Платят, и еще как! — хором ответили они.

Дениска закончил свой рассказ.

Савва Николаевич неожиданно рассмеялся.

— Да, интересно, интересно. Особенно конец. Говоришь в Шарм-эль-Шейхе отдохнули… на халяву.

— Отдохнуть-то отдохнули, а как вернулись, вокруг них такое началось. — Дениска опять вскочил с дивана. — Прикинь, деда, двое сами ушли, не дожидаясь разборок, а остальных потихоньку вытурили из института. Одна только пятикурсница осталась. Говорят, покаялась, чуть ли не на колени встала перед деканом. Вот чем забава закончилась.

— Что-то не верится… В наше время за глупые шутки выгонять? — удивился Савва Николаевич.

— А кто сказал, что глупые? Я же хорошо знаю этих ребят, участвовал раза два в концертах. Нормальные пацаны. Но шутки они подобрали неслабые. Прикинь, почти дословно повторили наших преподов, кто деньги берет или девчонок соблазняет. Моя хорошая знакомая Лилька лично мне рассказывала, как доцент один ее домогался. Сперва раз завалил на зачете, потом второй, а на третий посадил в кабинете, сам сел напротив и под столом рукой ножку гладит. Лилька вскочила с криком, вы что, в своем уме? А доцент, не кричи, никого на кафедре нет. Не услышат. Давай по-хорошему: переспишь со мной, экзамен на пятерку гарантирую. Лилька бряк его по морде и к двери. Дверь закрыта, доцент к ней: не дури, быстро раздевайся и на диван! Вопрос с тобой решен, не хочешь по-хорошему, возьму силой… Хватает ее за руки, тащит к дивану. Лилька, хоть и миниатюрная девчонка, но спортивной акробатикой занималась. В пах этому козлу как даст, тот охнул и сам на диван свалился. Лилька к окну и со второго этажа сигает. В воздухе сгруппировалась и ногами на газон упала, в нескольких сантиметрах от чугунной ограды…

— И что с девчонкой-то, с Лилей, твоей знакомой? — как бы проигнорировал слова Дениски Савва Николаевич.

— Учится пока… Доцент по первости испугался. Студентка из его кабинета, со второго этажа, выпрыгивает. Как ни крути, а что-то не то. Притих, на лекциях тише воды, ниже плинтуса. Вежливый такой стал, со всеми раскланивается.

— А с самой-то что? — не унимался взволнованный рассказом внука Савва Николаевич.

— Да ничего! Говорит, сильно ушибла ноги, две недели болела, ходить не могла. Лилька вообще с моей подружкой рядом живет. Ксения каждый вечер помогала ванны для ног делать. На занятия на такси ездила, ходить и стоять долго не могла…

— И что, все?

— А что еще? — не понял Дениска.

— И она оставила все без отмщения? — возмутился Савва Николаевич.

— А что она может? Кто поверит? Доцент из себя деятеля корчит, во всех выборах участвует, у него везде связи…

— Есть же зав. кафедрой, декан, ректор, в конце концов, — не унимался Савва Николаевич. — Разве можно оставлять без внимания такие случаи. Почему общественность студенческая молчит? Где она? — нервничал Савва Николаевич.

— Где, где? — взорвался внук. — А то ты, деда, не знаешь! Общественность вся карманная: староста, студсовет, профактив — все имеют свою кормушку, сидят, носа не высунут. Так, демагогия на собраниях, на которые никто не ходит…

Савва Николаевич устало встал с кресла, подошел к внуку, взял за плечо и усадил рядом с собой на диван.

— Знаешь, Дениска, жизнь всегда была жестокой — тогда, сейчас…разницы особой нет. Но одно запомни: оставаться человеком нужно всегда! Я переговорю с ректором, пусть вмешается в эту историю. Обещаю лично проконтролировать, что будет сделано… Идет?

— Ладно, деда… Как бы не навредить Лильке?

— Постараюсь особо оговорить эту ситуацию с ректором…