Поэтому, собственно говоря, их так и называли — темные.
Но всю эту опасную братию благополучно уничтожили еще до того, как изобрели порох, во времена рыцарей, прекрасных дам и прочей сомнительной романтики.
Так что Кай Тайлер нес такой бред, что даже и слушать не хотелось.
Я была так ошарашена и зла после выслушивания глупостей однокурсника, что даже на занятия явилась взвинченной и готовой ответить резкостью на все, что угодно. Ребята кожей чуяли, что со мной неладно, и старательно обходили по дуге. Даже девочки — и те подступали с опаской, готовые бежать куда подальше.
Про мертвое тело вообще думать не получалось. Этот эпизод будто стерли из моей головы ластиком и теперь на это месте царила пустота и спокойствие. Даже странно, ведь меня настолько сильно шокировала моя находка, что я даже чувств лишилась.
Или все дело в том, что не удалось увидеть лица, и для меня тот умерший студент остался просто… вещью?
— Ты вообще… как? — все-таки решилась подобраться ко мне Гарри. Из моих подруг она была самой смелой. — Мы слышали…
Я тяжело вздохнула и признала очевидное, по крайней мере, для меня:
— Отлично. Сама не понимаю, как так вышло, но отлично.
Чертовски странно, что Тайлер, вроде бы такой образец маскулинности, что маскулинней него был только самец гориллы, обнаружив мертвое тело, был в полнейшем шоке, а я чувствовала себя так, словно ничего и не произошло.
— Ну ты у нас известная своей толстокожестью, дорогая, — похлопала меня по плечу Гарри, — первым, кто подтвердит это, — твой бедолага-парень, который уже столько времени мучается от воздержания.
Я только раздраженно вздохнула, не желая обсуждать еще и свою личную жизнь.
Мерзость какая.
— Давай сразу прекратим этот нелепый разговор, — мрачно заявила я и пошла занимать обычное свое место на заднем ряду.
Странный выбор для старосты, обычно считается, что им положено садиться на первый ряд и воплощать живой пример для подражания, однако же сидеть вместе с подругами на лекции всегда было куда приятней.
Обычно мы устраивались где-то в середине аудитории, но на этот раз я предпочла именно последний ряд, чтобы не оставить Тайлеру шанса сесть позади и всю лекцию пялиться мне в спину. Мало ли что ему может прийти в голову, после темных магов-то.
Пересказывать разговор девочкам я не стала, даже Рут. Пусть она и умела держать рот на замке, однако мало ли. Не хватало еще, чтобы пошли нелепые слухи о нашем декане и его родственниках.
Темные маги! Вот уж точно — больное воображение!
К концу дня я успела накрутить себя так, что пошла жаловать на Тайлера Дину Лестеру. Хотелось, чтобы декан понял, какую змею он пригрел на груди. Да не просто пригрел — сам же на эту грудь и положил.
Застать декана не удалось, с ним был его приемный сын, который слушал мои слова со вниманием едва ли не большим, чем сам Дин Лестер. А под конец преподаватель рукопашного боя еще и придвинулся ко мне вплотную и втянул носом воздух. Я тут же машинально отшатнулась, не понимая, что именно происходит.
— Что такое, Уилли? — осведомился у сына профессор Лестер. — Что тебя так сильно заинтересовало в мисс Уорд?
Мне тоже было крайне любопытно, с чего именно Уильям Лестер оказывает мне такие странные знаки внимания.
— Магия. Странная, — как-то отрешенно произнес молодой преподаватель. — Я никогда не сталкивался с чем-то подобным. Не понимаю…
Вот теперь мне определенно поплохело.
Что это за магия на мне?
Дин Лестер сделал надо мной несколько быстрых пассов, лицо его недоуменно вытянулось. Декан снова взмахнул руками, и его изумление стало еще более очевидным.
— О чем вы вообще говорите, сэр? — спросила я мужчину, кожей чувствуя что-то недоброе.
Уильям Лестер в растерянности покачал головой.
— Хотел бы я сам знать, о чем говорю. Папа, тут не обойтись без дяди Френсиса и его познаний.
Я не знала, кто такой «дядя Френсис», и чем мне грозит общение с ним. Наверное, и к лучшему, что не знала.
Как оказалось, речь шла о Френсисе Фелтоне, дальнем родственнике лорда Фелтон. Этот мужчина считался главным казначеем всей необъятной семьи Фелтон (и не только), а заодно слыл смелым изобретателем-новатором. Собственно говоря, собственное состоянием мистер Фелтон заработал именно благодаря изобретениям.
И вот этот «сумасшедший ученый» первым делом затащил меня в лабораторию, будто я вещь какая-то, которую можно переставлять с места на место по собственному разумению.
Уже там, за закрытыми дверями, среди оборудования Френсис Фелтон принялся расспрашивать Уильяма Лестера.
— Итак, что ты почувствовал, мальчик?
Лестер-младший прикрыл глаза и задумался.
— Это сложно описать, дядя Френсис. Ты же знаешь, я чувствителен к остаточным следам магии, так вот подпись была совершенно особенной. Я никогда такой не видел.
Уильям Лестер подошел к висящей на стене тоске и принялся маркером вырисовывать такие узоры.
— Запах был… странным. А когда я пригляделся, то заметил вот такие переплетения. Совершенно но ни на что не похоже. Быть может, вы знаете, что это?