Студенческое проклятье Алого университета

Алекса тут же, устало вздохнув, шепотом уговорила девочку положить ладони куда я просил. Схема тут же вспыхнула, словно подсвеченная изнутри неоновая вывеска. Н-да… чую, с этой девочкой на руках я огребу таких больших проблем! Она как ходячая электростанция постоянного тока, фонит в магическом зрении, как маяк в ночи!

– Все, можешь убирать, я записал.

Обе барышни с круглыми глазами смотрели на то, как я заканчивал перерисовывать план-схему древнего культурного центра отдыха. Из схемы я понял, что остров назывался на древнем наречии как Ираандааль, а лабиринты – местная достопримечательность, по которой водили туристов.

– А… откуда?

– Оттуда, – пробормотал я, сворачивая трубкой тетрадь и протягивая раскрывшему пасть Ящуру.

Следом отправился и остальной писчий набор, состоявший из походной чернильницы и десятка серебряных перьев на деревянном стиле. Ох, и дорого мне обошлись местные аналоги самозаправляющихся авторучек.

– Идем дальше, через пару поворотов должна быть большая пещера, откуда можно выбраться наружу. По идее…

Создав крохотный шарик света, я протянул его ребенку. Елин сначала нехотя, но взяла его в руки, и он тут же вырос до размера крупного яблока и засиял не хуже двухсотваттной лампочки, освещавшей все вокруг ровным белым светом. Ребенок радостно взвизгнул, хвастаясь своим новым сокровищем.

Ящур, глядя на шарик света, непроизвольно облизнулся, но, к несчастью для дам, это все осталось незамеченным.

Через полчаса

Эти две дурехи – истинные блондинки до самых корней своих волос! Мы сидели в коридоре, прислонившись спиной к каменной стене коридора, и пытались отдышаться!

Все началось с того момента, как ее высочество стала наступать на скрытые в полу ловушки, опираться на замаскированные рычаги и винить во всем меня, как главного Сусанина! На что я пообещал вернуть обеих в их каморки и лично приковать к стене в таких позах, что даже тюремщице, которую те мало того, что побили, так еще и раздели догола, станет стыдно! Обиделись, причем обе! Был трижды обозван врагом народа, два раза укушен в левое запястье, пять раз обозван ханжой и женоненавистником, мне был объявлен бойкот молчанием, чему, кстати, я весьма обрадовался, так как они, словно закадычные подруги, болтали без умолку! Да, чуть не забыл, меня обещали прибить, кастрировать как дворового кота, повесить, отдать после всех зверств королевскому палачу, меня должны были лишить на год сладкого и побрить наголо мою любимую кошку, которой, правда, у меня никогда не было, подвергнуть остракизму, четвертованию, колесованию, голоданию, щекотанию, порке и общественному порицанию! Пока они все это мне обещали, когда мы бежали по коридорам, я мечтал о так и не выполненном обещании в бойкотировании молчанием! Но больше всего я удивлялся тому, как они ни разу не сбили себе дыхание во время бега, суля мне все мыслимые и немыслимые кары небесные!

Да уж, правду говорят, женская душа – это не только потемки, это мир, не подверженный никаким законам и логике!

– Я хочу пить.

– А я бы перекусила, последний раз кормили только вчера… Хотя и от воды бы не отказалась…

– Сейчас бы холодный коктейль и расслабляющий массаж от двух жгучих брюнеток на пляже под лучами заходящего солнца…

Мои горе-компаньонки посмотрели на меня таким уничижительным взглядом, что я непроизвольно подавился слюной и закашлялся.

– Фшс-с-с… – Ящур зашелся кашляющим смехом, глядя на нашу уставшую троицу.

– Смейся-смейся, чумадан с ручками!

Все так же смеясь, Ящур свернулся клубком и превратился в стоящий чемодан с моими документами. У Алексы от удивления отвисла челюсть, а наша неугомонная Елин восхищенно захлопала в ладоши, по-детски радуясь магическому фокусу.

Прикрыв глаза, я решил хоть пару минут прикорнуть, восстанавливая силы.

Проснулся я от того, что у меня затекла и замерзла спина и пятая…

Ее высочество в своем бронзовом бикини с девочкой на руках устроилась у меня на коленях, тихо посапывая, уткнувшись мне в грудь, а я-то еще думал, что это у меня мышцы болят от беготни по коридорам, ан нет, это оказались два медвежонка, которые недавно пообещали сделать со мной практически все, кроме сдирания живьем моей драгоценной шкуры и продажи в рабство на галеры.

Осторожно, стараясь не разбудить, я откинул челку со лба принцессы, любуясь ее чертами лица. Тогда на балу в честь дня ее совершеннолетия у меня не было возможности насладиться полностью ее красотой…

– И долго ты собираешься на меня так пялиться?

– Давно проснулась?

– Ты не ответил. – Она сонно открыла глаза, слегка щурясь от света магического шарика, неторопливо оплывающего нас по полукругу, от одного края стены к другому.

– Просто любовался твоим лицом без маски, ты не представляешь, как приятно бывает просто…

Девочка сонно заворочалась.

– Тс-с-с… разбудишь. Она и так почти не спала в темнице, ее запугивала та мымра с перьями. – Алекса устроилась поудобнее, переложив голову мне на левое плечо. – Как думаешь, мы сможем сбежать с острова?

– Если корабль цел и если они его не спалили, то никаких проблем не будет, мне бы только добраться до своих вещей.