СТРУНА ИСТОРИИ

Вот, понимаете, — иногда бывает совместимость этносов между собой, а иногда — полная несовместимость.

И тут, когда появился Христос, то еврейские раввины решили, что он мешает им. Им нужно было организовать народ для сопротивления римлянам, а он — мешает и проповедует «не противься злому», то есть — римлянам.

Ну, сходил чепарник[467] — в самоволку, не вернулся — и Бог с ним!

А эти: «Как же так!!!»

Тогда они быстренько настучали римскому начальству на Христа. Сами — его схватили, сами — привели, сами — доносы принесли. Ну, тот (римский наместник Иудеи Понтий Пилат. — Ред.) — согласился на распятие и все последующее.[468]

Таким образом, пассионарный толчок возник в великолепно слаженной административной системе: с лучшей в мире армией (по тем временам) и с великолепным чиновничьим аппаратом — следователями, группой сикофантов — это, так сказать, агенты внутренней безопасности, — всё у них было.

То есть выделиться из этой системы, при всей пассионарности, было не возможно.

Попробовали евреи в 70 году. Они объявили, что римское господство противоречит их закону, устроили восстание. За три года их римляне уничтожили, взяли Иерусалим и перебили всех. Ну, естественно, потому, что евреи в плен не брали римлян, а убивали всех захваченных, ну, и римляне стали поступать так же.

После этого против империи выступили даки (на той же полосе пассионарного толчка они находятся) — это в современной Румынии. Первую войну даки выиграли, против Домициана. Вторую войну — Траян[469] выиграл против них. Траян был великолепный полководец, чудный администратор и очень гуманный человек. Но даков он приказал — перебить всех. Не осталось даков.

Потом евреи снова восстали,[470] уже на этот раз не интеллигентные евреи, а евреи-пастухи. Те воевали с римлянами — отчаянно. Но больше еще они воевали с христианами. Каждого захваченного ими римлянина они убивали. Но каждого захваченного христианина они подвергали пыткам, вплоть до смерти. У них появился новый учитель — Бен-Акиба,[471] очень такой талантливый человек, который проповедовал им совершенно новую религию — под видом старой и был, как это называется, начальник идеологической службы при вожде восстания Симоне Бар-Кохбе (Сыне Звезды).[472]

Император Адриан с ними справился, и всех, кого поймали, распяли на крестах. Это была у римлян позорная казнь, вроде нашего повешения. Евреи убежали частично в Аравию, а больше всего в Персию или в Римскую империю. Потому что когда они уезжали на Запад, на Рейн, допустим, в Эльзас — там было тихо, там были германцы. Евреи — торговали, получали доходы (там никто не знал, что это такое за евреи), и они там обжились. Так что у них образовалось три центра.

Ну, а что же было с христианами, которых таким жестоким образом начали истреблять? Началось с распятия Христа, потом евреи убили камнями дьякона Стефана (дьякон — значит «помощник»), забили его до смерти. Проповедника, обратившегося в христианство — апостола Павла, решили тоже казнить.

Но Павел был очень хитрый человек, когда его арестовали и хотели казнить, он закричал:

«Я — римский гражданин, и меня должен судить — только Цезарь», то есть император.

Часть говорит: «Чего с ним тянуть!»

А другая партия была за него, потому что были евреи в правительстве двух сортов: саддукеи[473] и фарисеи.[474] Павел закричал:

«Я — фарисей и сын — фарисея!» — и все фарисеи проголосовали, чтобы отправить его в Рим.

Он — спасся и успел проповедать христианство о-очень много где.

Теперь обратим внимание на Римскую империю: кто принимал христианство! — Только — пассионарные люди. А пассионариями были часто рабы, военнопленные, которых захватывали. А среди них были, конечно, и субпассионарии, и пассионарии, отдельные мечтатели, философы. Одни — принимали христианство, другие были злейшими его врагами.

Христианское учение известно исторически с 155 года. Когда Юстин-философ защищал христианские догмы против языческих философов. Как видите, какой инкубационный период.

Против христианства выступал такой очень не глупый человек, как Кельсий. Он считал, что это глупости: как человек может умереть и воскреснуть? И зачем собираться и, вообще, все это ему эстетически было не важно.