СТРУНА ИСТОРИИ

Наиболее знамениты были два полководца. Один носил название Барбаросса — «рыжая борода», Хайреддин его звали, а по происхождению он был грек с острова Наксос. А другой назывался Еульдж Али, происхождение его темное, кажется, из берберов, он был знаменитейший полководец. Его переименовали из Еульдж, то есть «мародер», в Клыч Алич то есть — «меч». Но вообще-то он был самый натуральный мародер, хотя и исключительно талантливый адмирал. Испанский, венецианский, имперский флот, папский флот терпели поражения от этих головорезов.

Вот так создался османский этнос, с турецким языком в основе, из совершенно разноплеменных субстратов. Объединяющим здесь была военная судьба, государственная судьба и политическое подданство при внешнем признаке — обязательной вере в ислам. Но проверять этих людей, конечно, никто не мог. Они говорили, что они — мусульмане, но вино — пили, водку пили, вообще говоря, особенно за ними никто и не следил. Во время своих удачных походов они набирали огромное количество невольниц, которых делали своими женами, а их дети от этих разных невольниц пополняли армию.

Таким образом, Турецкое государство из маленького княжества вокруг Бурсы превратилось в европейскую державу. Вот они турецкие владения (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. — Прим. ред.): Марокко нет, превратилось в совершенно новую державу, называемую Турцией или на их языке Высокая Порта. Сами себя они называли не турки, а муслим (мусульмане). А турками считалось туркменское население внутренней части Малой Азии, где были два или даже три мусульманских государства, завоеванных этими османами довольно поздно — в XV в., уже после того как они захватили Константинополь.

Причем, надо сказать, что настоящие турки сопротивлялись этому завоеванию со страшной силой. И когда их подчинили, то их тоже заставили служить в войске, но в качестве неполноправных, легковооруженных вспомогательных воинов — акинджи, которые употреблялись, так сказать, для посылок, для грабежа, для рейдов каких-то, для производства работ, транспортировки или земляных работ, когда нужно было. То есть их эксплуатировали и их не уважали.

Эти турки, которых мы называем османами (а они себя — муслим), — это был совершенно особый этнос. Он прошел все фазы этногенеза, о которых мы говорили, за исключением фазы обскурации. Он дошел до инерционной фазы. Вот тогда,

— когда внутренняя пассионарность этих потомков первоначальных богатырей и ренегатов была растрачена;

— когда это все было разбавлено огромным количеством европейских авантюристов, поступавших на службу к турецким султанам и тоже менявших свою религию, которой у них, вообще говоря, и не было, — становившихся турками;

— когда османское хозяйство разваливалось от неудачных войн с Россией. (Это была единственная страна, которая побивала турок. Австрийцев и итальянцев турки били, как хотели, а наши захватили Крым и побережье Черного моря.)

Войны, которые стоили дорого, были неудачными. Оттоманская империя постепенно стала разлагаться. Разлагаться она стала не только от войн, но и от безобразного ведения хозяйства. Поскольку с крестьян выжимали все соки, то крестьяне вели хозяйство хищнически, и в этом «Благодатном полумесяце», который в древности кормил огромное количество народов, появлялось все больше и больше бросовых земель. А крестьяне бежали в города, тоже входили в эти самые бандитские шайки на море и на суше, потому что это им было выгоднее, чем сидеть дома, копаться в земле и подвергаться постоянным оскорблениям и ограблениям со стороны чиновников, — чужих для них и непонятно откуда взявшихся, которые хотя и назывались турками, но происходили то из поляков, то из немцев, то из итальянцев, то из французов — из кого попало, кто только захотел себе обвить чалмой голову. Кончилось это страшной катастрофой в XIX в., когда турки вдруг сообразили, что им чего-то не хватает. — Денег! Откуда их взять? Оказывается, есть очень легкий способ — взять в долг. И они стали брать в долг раз, два, три на покрытие чрезвычайных расходов. А чрезвычайных расходов у них было огромное количество после побед Румянцева,[391] Суворова,[392] Кутузова,[393] а также Дибича,[394] который дошел до Адрианополя, — вообще, масса расходов была. Кончилось это дело тем, что долг-то они оплатить не могут. И тогда французское правительство пошло навстречу своей французской буржуазии и сказало: «Ну, и ладно мы сами для вас взыщем этот долг» (Им было выгодно, чтобы деньги переливались во Францию), ввело флот в Эгейское море и потребовало: таможни на всех портах, разработки соли и других полезных ископаемых, как концессии, в общем, право сбора налогов, где угодно, пока они не вернут долг.