Структура

Зал затих. Проснулись даже те, кто пришел сюда для галочки. Доклад был хорош: необходимый минимум математики, наглядное описание основных процессов и взаимодействия частиц и, как апогей – введение понятия D-поля как основного типа материи для субъединиц. Не зря я почти месяц бился над презентацией, красиво получилось. Народ слушал очень внимательно, многие что-то записывали – вероятно, вопросы, которые собирались задать. Лишь замдиректора института Мартыньш Раугс застыл в какой-то странной позе с непонятным выражением лица. Они с шефом давно были на ножах. Виной таких отношений были, конечно, деньги: наша лаборатория, раз за разом выигрывала проекты, на которые претендовала и группа Раугса. Откровенно говоря, проекты были вполне равнозначны, но, по слухам, у шефа была «волосатая лапа» в министерстве.

Доклад закончился, посыпались вопросы. Люди откровенно сомневались: ничего удивительного, мы поставили под сомнение краеугольный камень современной «теории всего»[4], вроде бы уже доказанной тысячами экспериментов. Шеф последовательно и уверенно отвечал, но эти ответы, конечно, не могли убедить слушателей окончательно: что бы понять красоту идеи, требовалось вникнуть в суть наших формул. А это невозможно сделать вот так, за пятнадцать минут – требовалось основательно посидеть за вычислениями, возможно не один день. Из всех присутствующих, пожалуй, лишь я и Раугс могли оценить глубину предложенной теории. Поэтому я ждал его вопросов с некоторым трепетом. Но время шло, слушатели один за другим поднимали руки и ведущий уже плюнул на график, лишь тыкая микрофоном в желающих спросить. Наконец, когда лес рук поредел, взметнулась рука замдиректора.

– Please, mister Raugs, your question[5], - передал чаирмэн микрофон Мартыньшу. Высокий и лысый, Раугс возвышался над залом словно учитель над первоклашками, разговоры и перешептывания сразу стихли.

– Дамы и господа, - начал он по-английски с характерным американским акцентом. – На правах заместителя директора института, я бы хотел извиниться перед всеми вами за выступление моего коллеги. К сожалению, мы сейчас увидели наглядный пример того, как еврофонды тратятся на псевдонаучные исследования…

Холодный пот выступил у меня между лопатками. Я ожидал чего угодно, вплоть до того, что он выскочит с маркером к доске и будет доказывать ошибочность формул, но такого… Поймите правильно, в академической среде случается всякое, но какие бы неприятные слова не говорились по поводу того или иного исследования, люди никогда не переступали некоторых этических границ. Публичное заявление о псевдонаучности доклада на международной конференции в купе с обвинением в нецелевом расходовании средств было грандиозным скандалом, аналога которому я не мог припомнить.

Старик молча выслушал выступление Раугса. Когда замдиректора опустился на свой стул, в зале повисла мертвая тишина – никто не знал, как себя вести. Как-то странно кашлянув, шеф вдруг покачнулся и, положив руку на грудь, медленно сполз на пол. Какая-то сила меня подбросила вверх, плюнув на приличия, я перепрыгнул через стоящий впереди стул и подбежал к нему. Дрожащей рукой старик пытался расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки под узлом галстука. Я быстро освободил узел, вырвав пуговицу с корнем. Словно рыба, выброшенная на берег, шеф хватал ртом воздух, пальцы на груди смяли рубашку, будто хотели содрать кожу.

– Срочно скорую, - заорал я так, что сразу несколько человек, бросившихся к нам, схватились за телефоны. Не зная, что делать, я лишь расстегнул старику пиджак, придерживая ему голову, чтоб она не лежала на полу.

– Петя, - прошептал он по-русски. – Наклонись…

Я опустил голову, приблизив ухо к его губам.

– Докажи им, что мы правы, - продолжил он чуть слышно. – Собери генератор…

– Тише, Янис, тише, - пробормотал я. – Не волнуйтесь об этом сейчас, просто дышите глубже.

– Собери ген… - захрипел он и, выгнувшись дугой, затих.

– Мать вашу, где же скорая?!! – Заорал я, надавливая скрещенными ладонями на грудную клетку.

Что было дальше, я помню плохо. Кажется, я делал шефу искусственное дыхание, потом появились люди с носилками, кто-то что-то говорил. Более-менее связно я стал мыслить лишь тогда, когда заплаканная Дайга, с черными кругами размазанной туши под глазами, влила в меня рюмку коньяка. Закашлявшись, я глотнул обжигающей жидкости, почувствовав, как по пищеводу она скатилась в желудок, и оглянулся вокруг. Наша лаборатория.

– Куда его увезли? - Спросил я девушку после того, как откашлялся.

– В Страдыня[6], - всхлипнула она.

– Я поехал туда же, - встал я со стула. – Найди телефон его жены, позвони, пожалуйста…

– Хорошо, - кивнула она. Ее некрасивое лицо сморщилось, и из глаз на блузку закапали слезы. Я обнял ее и погладил по голове.

– Я сам позвоню, ты мне телефон только найди и смс-кой пришли, ладно?

– Ладно-о-о, - заревела она уже в голос. Продолжая обнимать девушку, я нащупал на столе бутылку и плеснул золотистой жидкости в рюмку, которую сам только что опустошил.

– На, выпей…

Глава вторая. Первые ласточки.