Строптивый романтик

Элеоноре стало не по себе, когда она услышала, с какой горечью, почти отчаянием говорит Хьюго. Но она отмахнулась от нежелательного сострадания, потому что не должна была жалеть его. Она не из тех женщин, которых мужчины целуют во время спонтанных всплесков страсти. Она обязана думать о Виви. Сестра навсегда заставила Элеонору забыть о мужском внимании. У такого человека, как Хьюго, нет никаких оснований сближаться с ней. Если только поцелуи с почти незнакомыми женщинами не были для него чем-то само собой разумеющимся, как утверждали таблоиды. Возможно, он просто захотел над ней подшутить.

Элеонора ни разу не слышала, что можно над кем-то подшучивать при помощи поцелуев, но у нее слишком мало опыта в подобных вещах. Она всю свою жизнь работала, а не общалась с мужчинами, и уж тем более никогда не вызывала у них повышенного интереса.

– Полагаю, будет лучше, если мы притворимся, что этого никогда не происходило, – как можно спокойнее произнесла она и обрадовалась тому, что ее голос больше не дрожит.

Хьюго высокомерно оглядел ее. Его надменность не убавила даже простая одежда. Почему Элеонора не заметила этого раньше?

– Вам будет трудно продать свою непристойную историю таблоидам, – холодно заявил Хьюго.

– Я не желаю этого делать и не сделаю, – как можно мягче произнесла Элеонора и выпрямила спину. – Я подписала контракт и дополнение о неразглашении, ваша светлость. Вы, конечно же, знаете об этом.

– Согласно условиям этого дополнения штраф в случае разглашения составит определенное количество фунтов стерлингов. Если таблоиды предложат, скажем, в два раза больше, можно расторгнуть со мной контракт. На это согласится немало людей.

– Я… – Элеонора редко теряла дар речи. Испытывая противоречивые эмоции, она сжала кулаки и опустила руки вдоль тела. Обычно она не любила к кому-либо прикасаться. Обычно она не любила, когда прикасались к ней. Поэтому сильное желание дотронуться до Хьюго сбило ее с толку. – Я никогда этого не сделаю.

– Потому что вы такой хороший человек, естественно. Я ошибся.

В ответ на его язвительность Элеонора покраснела.

– А кто, по-вашему, на такое способен? – спросила она почти беспомощно.

Выражение лица герцога было насмешливым, но Элеонора чувствовала, что за насмешливостью он прячет грусть и отчаяние.

Он вдруг показался ей таким беспомощным, что у нее сжалось сердце.

– Каждый человек имеет свою цену, я вас уверяю, – тихо сказал Хьюго.

Он словно делал предсказание. Страшное предсказание.

– И вы тоже? – осмелилась спросить Элеонора.

Он громко и мрачно расхохотался.

– Особенно я, мисс Эндрюс, – произнес он почти с нежностью, хотя в его сверкающих глазах читались какие угодно эмоции, кроме нежности. – Поверьте, я в первую очередь.

Элеонора проснулась в своей комнате, достойной принцессы, и стала убеждать себя, что тревожной сцены в коридоре, которая не давала ей уснуть, не происходило.

Потому что она не могла быть настолько глупой, чтобы превратиться в Джейн Эйр в первый же день на новой работе, через несколько часов после знакомства с герцогом и его подопечной. Она даже не распаковала свой чемодан и не выяснила, в чем именно заключается ее новая работа. Элеонора никогда не отличалась легкомыслием. У нее не было склонности бросаться с головой в омут безумных страстей и глупых иллюзий. Она не из тех молоденьких и пустоголовых девушек, которые бездумно уступают своим желаниям.

До вчерашнего вечера Элеонора могла с уверенностью сказать, что ей неведомы подобные чувства или телесные ощущения. Она думала, что к страстям у нее иммунитет.

Она решила относиться к поцелую так, словно его не было. Потому, что его на самом деле и не должно было быть. А еще потому, что она не имела ни малейшего представления о том, как ей относиться к тем фантастическим ощущениям, которые она испытала.

Но вскоре Элеонора обнаружила, что ей незачем так беспокоиться, потому что герцог куда-то уехал на несколько недель.

Она убеждала себя, что это хорошая новость.

Джеральдина оказалась умной и смешливой девочкой. И даже в те дни, когда у нее было минорное настроение, Элеоноре было гораздо интереснее работать с ней, чем отвечать на телефонные звонки в фирме, из которой она недавно уволилась.

– Мне неловко, что я заставила тебя согласиться на эту странную работу, – сказала ей Виви через несколько дней в телефонном разговоре.

– Хочешь верь, а хочешь не верь, но это хороший опыт. Мне нравится.

– Я вынудила тебя подписать контракт, и теперь ты торчишь в Йоркшире в старом доме, напоминающем груду камней! – возразила сестра.

Элеонора лежала в роскошной горячей ванне, ароматная пена приятно касалась ее кожи. На столике у ванны лежала книга, а на подносе был бокал вина и несколько сортов прекрасных сыров, которые она прежде ни разу не пробовала. В просторной гостиной уютно потрескивал камин. Они с Джеральдиной весь день осматривали местность и много смеялись без особой причины, а потом Элеонора передала девочку няне, которая уложила ее спать.