Проходим перроном, молодые до неприличия,Утреннюю сводку оживленно комментируя.Оружие личное,Знаки различия,Ремни непривычные:Командиры!Поезд на Брянск. Голубой, как вчерашниеТосты и речи, прощальные здравицы.И дождь над вокзалом. И крыши влажные,И асфальт на перроне —Все нам нравится!Семафор на пути отправленье маячит(После поймем — в окруженье прямо!).А мама задумалась…— Что ты, мама?— На вторую войну уходишь, мальчик!
1941
Через сердце
В траншеях боевого охраненьяЧитал я однокашникам стихи,Что были, без сравненья и сомненья,Строка к строке привычны и плохи.В них было все: тоска по белолицей,Любовь и кровь, разрыв и трын-трава,Но нам тогда высокой небылицейКазались полустертые слова.Да не слова… Во всем стихотвореньеТакой светил неотраженный свет,Такое беспокойство и горенье,Что им слова не поспевали вслед.И вдаль любая малость разрасталась,И становилось сердцу невтерпеж…Но тут же нам обида усмехалась:«В атаку со стихами не пойдешь!»Но дни прошли… И нам в глаза взглянулиДругие, непохожие стихи,Я с ними в рост водил солдат на пули,В штыки вставал на встречные штыки.Но не было в них, праведных и строгих,Той неуемной, светлой, ветровой —Тревоги той, что в неумелых строкахВладычила над каждою строкой.Мне век искать слова огня и стали,Чтоб, накаляя души добела,Они б людей в сраженья поднимали —Свершать несовершимые дела.Слова — чтоб как бинты на свежих ранах —«Любовь и кровь», — они цвели б в крови,Чтобы на всех земных меридианахПо ним учились азбуке любви.Поэзия! Когда б на свете беломЯ так бы бредил женщиной земной…Как беспредельность связана с пределом,Так ты, наверно, связана со мной!