Строки, добытые в боях

«Громыханием в небе тугом начинаются войны…»

Громыханием в небе тугом начинаются войны,
Пушек ревом стогорлым у смятых застав.
Порыжевшей пшеницей застыли косматые волны.
По разбитым проселкам — тяжелая пыль на кустах.

От себя самого я июньские ночи гоню…
Он опять и опять обвивает мне ноги —
Тот неубранный хлеб, что горит на корню,
На запруженной этой, пропахшей бензином дороге.

«Нас гнетет железная усталость…»

Нас гнетет железная усталость.
И проселок пылью задушил.
Где-то перед Бродами остались
Воющие факелы машин.

Может, и не въявь пока, а снится
Этот движущийся солнца круг,
Спутанная черная пшеница,
На телеге мертвый политрук.

И проходят «юнкерсы» стеною,
Разгружая свой боезапас.
Поминутно тают в белом зное
И опять пикируют на нас.

Только и в подавленности в этой
Гнев уже таится, как запал.
И не прячась дальше, под кюветом
Так и спим. Под бомбами, вповал.

Варшава

Он видел все на памятных стоянках —
И то, что в Риге выщерблен гранит,
И то, что след от гусеницы танка
Крещатик старый долго сохранит.

И, пронося винтовку на весу,
Со щек своих, обветренных, шершавых,
Смахнул солдат украдкою слезу
На улице разрушенной Варшавы.

«…Давно уже мы живем на Малой земле…» Б. Галанов

…Давно уже мы живем на Малой земле. Пора бы сделать ее не только обитаемой, но и обетованной. Вот связные стали придумывать названия всем тропкам, так что штольни и блиндажи отныне получили постоянные почтовые адреса. Вот команда сторожевого катера вместе с минами и патронами в одну из ночей доставила на Малую землю не совсем обычный груз — живую корову. И малоземельцы, встретив ее у причалов, со всевозможными предосторожностями препроводили в надежное укрытие. А потом невесть откуда взялась кошка. И даже принесла котят, ко всеобщей радости моряков.

Случайно у меня сохранился один снимок. Крохотный полосатый котенок лежит на широкой матросской ладони. Сверху матрос осторожно прикрыл котенка другой ладонью, так что видна только слепая мордочка да острые ушки. Вокруг стоят бравые, улыбающиеся моряки с автоматами и при всех своих орденах…

(Из воспоминаний Б. Галанова)

Часы

Фугасная, она упала рядом,
Под окнами резными во дворе.
И навалился домик на ограду.
Не знаю, право, как он не сгорел.

В него вошел я. Собственного крова
Хозяин бы и тот узнать не мог.
Не уцелело стеклышка живого.
Осела печь и рухнул потолок.

Торчали в бревнах черные осколки.
И вдруг поймало ухо в тишине,
Как ходики — уверенно и звонко —
Отшагивали где-то на стене.

Я долго звуки мерные их слушал.
И как они по сердцу мне пришлись!
Все сметено, и дом почти разрушен.
Но шли часы, и продолжалась жизнь.

Стихи

Дождь за окном. В блиндажике пустом
Сижу — одною думой озабочен.
Вода секунды звонкие на стол
Роняет с круглых темных потолочин.

Неясное я что-то на стене
Настойчивым отыскиваю взглядом,
Не понимая, ритм вошел ко мне
Иль донеслась глухая канонада.

Еще вожу рукою по листкам.
Дрова в печурке крохотной пылают.
И вот слова, те, что давно искал,
Выстукивать мне капли начинают.

«Какие быть там могут разговоры…»