Строим доверие по методикам спецслужб

В помещении, похожем на командный пункт программы поведенческого анализа, детройтский агент Лайла Кури проводила презентацию, подготовленную ее командой, с самокритичным обаянием и железной убедительностью. И я вспомнил, почему она привлекла мое внимание на семинаре, спонсором которого была некая организация с названием из трех букв: она казалась моей копией, только моложе, женского пола и гораздо умнее.

Люди из моей команды — психолог и два оперативных сотрудника, эксперты-аттестаторы, — сидели вместе с сотрудниками Лайлы: младшим оперативником и секретным агентом. Порядок размещения присутствующих символизировал демократию и равенство, которых на самом деле не существует. Ведь моя команда была последней надеждой ее команды, и если бы нам не удалось прийти к какому-то решению, то им всем пришлось бы искать новую работу.

Предыдущее задание Лайлы явно показало, что стоит дорожить нынешним. Ей было приказано пересмотреть массу допотопных нераскрытых дел, хранящихся в подвалах детройтской штаб-квартиры. Она считала это наказанием за то, что потеряла контроль над собой в другом деле. Как я узнал, в Детройте ее считали непредсказуемым человеком, от которого можно всего ожидать. За ее спиной говорили: «Чего бы Лайла ни захотела, она это получит».

Но, как обычно, Лайла продолжала копать, пока на глаза ей не попалось это дело, и она поняла, что напала на золотую жилу.

Теперь она рисовала картину, полную опасностей и интриг, которая увлекла мою команду. Она оперировала словами и фразами — подкрепленными жуткими изображениями и графиками в программе PowerPoint, — среди которых мелькали такие, как «фальшивая арабская весна», «экстремистские секты», «бомба замедленного действия», «ближневосточный холокост» и даже словосочетание, которое взбудоражило видавших виды агентов ФБР: «ядерное оружие».

Она раскрыла шпионскую группу, которая отправляла секретную информацию о ядерных разработках некому арабскому государству.

Вот краткая версия истории. Ядром группы проарабски настроенных инженерно-технических работников, которые занимались кражей секретной информации, оказался почетный профессор физики Детройтского университета. В детстве он вместе с родителями эмигрировал в мичиганский город Дирборн, где процент арабов среди населения самый высокий в США. Большинство из них приехали сюда, чтобы работать на заводах Форда. Профессор (мы так и будем его называть) действовал как наводчик: он оценивал местных научных работников и специалистов в области ядерной физики, готовых предложить или продать ему информацию.

Как и многие другие подпольные группы, они прикрывали свои цели альтруизмом. В данном случае, по словам профессора, использование ядерной энергии должно было помочь пустыне расцвести.

Ядерная энергия и ядерное оружие — разные вещи, но одно порой ведет к другому.

Поскольку профессор был стар, работал на ненадежного, но все же официального союзника США, специализировался на ядерной энергетике, а не на бомбах и руководил группой, члены которой уверенно приближались к глубокой старости, он вызывал симпатию даже у руководителей Лайлы.

Но Лайла — дочь эмигрантов из той же страны, родившаяся в Дирборне, — использовала свою национальную принадлежность совсем иначе.

По ее мнению, возраст означал только то, что профессор много лет был предателем и виновником преступлений, которые могли в худшем случае привести к ситуации, сейчас пугающей всех: ядерной атаке какой-нибудь безумной секты, даже не являющейся государством.

Она озадачила всех, но мы старались рассуждать здраво. Моя команда рассмотрела каждое дело, используя логические методы в духе Спока из сериала «Звездный путь». В таких ситуациях это единственно верный путь, не позволяющий эмоциям взять верх.

Я тут же задействовал код доверия.

— Хотелось бы начать с конца этой истории, — сказал я, — и проработать вопрос в обратном порядке: какая у тебя, Лайла, конечная цель?

— Переманить на свою сторону моего руководителя.

Это, разумеется, можно считать целью, но не конечной.

— Почему же он тебя не поддерживает?

— Честно говоря, не знаю.

В это трудно было поверить. Она не задействовала стратегическое мышление.

— А если ты получишь добро? — спросил я.

— Тогда моей целью будет преследование объекта.

Хорошо, но не совсем.

— И его арест?

— Его и всех, кого он завербовал.

На мой взгляд, здесь скорее просматривался клубок взаимосвязанных проблем, а не реалистичная задача: водоворот, который взбудоражит США, но не позволит получить равноценный стратегический эффект. Ущерб по большей части уже нанесен и неактуален. Меня же всегда заботит ущерб ожидаемый. Если мы раскроем «банду старых чудаков», более опасные шпионы на время затаятся. Я понял, почему ее руководитель проявил недоверие, сочтя все это бредом.

У меня создалось впечатление, что ее «раскопки» никуда не ведут.

Представьте себя на месте руководителя в такой ситуации. Что бы вы предприняли?