Строговы

Подростки с любопытством и завистью смотрели на солдатские фуражки-бескозырки, на погоны, желтые ремни с тяжелыми пряжками, перешептывались. Жены и матери обнимали солдат, детишки, выросшие за эти годы, дичились отцов, жались к матерям.

Через какие-нибудь полчаса Матвей Строгов уже сидел в горнице у тестя Евдокима Юткина. В прихожей было полно людей. Мужики, бабы, ребятишки, глядя в открытые двери горницы, не спускали глаз с солдата, насторожившись, ловили каждое его слово.

На коленях у Матвея вертелся кареглазый Артемка. Ему хотелось побаловаться с отцом, но бабка Агафья строго поглядывала на внука. Дед Фишка восторженно смотрел на племянника: «Эх, и отведут же они теперь с Матвеем душу в тайге!»

Анна сидела рядом с мужем, радостная, разрумянившаяся, улыбаясь блестящими карими глазами. Она слушала Матвея, но его слова не доходили до ее сознания. Искоса посматривая на него, она думала о своем, отмечала все перемены во внешности Матвея.

За пять лет он возмужал и раздался в плечах. У глаз и переносья появились морщинки. Над верхней губой выросли густые светло-русые усы. В молодцеватой осанке Матвея была теперь какая-то тяжеловатость, медлительность.

Вот Матвей сказал что-то (Анна не разобрала, что именно), засмеялся и опустил голову, обнажив шею. Анна чуть не вскрикнула: шея была по-мальчишески нежной, не огрубевшей, как пять лет назад. Матвей махнул рукой, и Анна опять увидела, что большие, длинные руки Матвея по-прежнему аккуратны и приятно смуглы от загара.

Голос его был, как и раньше, спокойный, чуть глуховатый.

Анне захотелось скорее увезти мужа на пасеку. Уж теперь он, наверное, возьмется за хозяйство. То, что положено было царем, слава богу, отслужено. Только бы не поманило его опять в тайгу. Не случится этого — пойдет жизнь Строговых на крутой подъем. Ничего, что пять лет потеряно. Еще поживут они на загляденье и зависть другим!

— Ну, Матюша, а люди там на лицо такие же, как и мы? — спрашивал Евдоким Юткин.

— Всякие люди живут там, — рассказывал Матвей. — Русские — эти одинаковые с нами. А вот китайцы, корейцы не похожи на нас. Мы, русские, носатые, белее их. У тех русого не встретишь. Волосы как вороненые, с блеском.

— Ишь ты! Стало быть, чернявый народ, под цыган, — заметил кто-то из мужиков.

— Вроде тебя, сват Евдоким, — подшутил дед Фишка.

В горнице и прихожей засмеялись. Евдоким Юткин ухмыльнулся и расчесал пятерней блестящую черную бороду.

— Каких же там, сынок, людей больше — русских или энтих? — вмешалась Агафья.

— Русских больше. Русская там сторона, мама.

Загремела табуретка — это не по-стариковски быстро и шумно вскочил Захар.

— Вот русский народ какой! Его везде хватает. Знать, наши бабы — что работать, что рожать — не ровня другим.

Он проговорил все это запальчиво и сел на прежнее место, гордо приосанившись.

Уже за столом, заставленным тарелками с жареным мясом, солеными огурцами, грибами-рыжиками в сметане, речь зашла о солдатской службе, об офицерах и о слухах про близкую войну на Дальнем Востоке.

— Ты скажи-ка, Матвеюшка, — спросил Федот Мишуков, старый александровский солдат, — как там эти чернявые — не грозят войной нашей державе?

— Есть такие, что и грозят, — ответил Матвей. — Мы их не видели, но говорят теперь про них много. На океане живут, на маленьких островах, а называются — японцы.

Мужики хотя уже и охмелели, но насторожились.

— Японцы?! Вроде турок, значит, — заметил александровский солдат, — те тоже за морем живут, под Севастополем бивали мы их, — знаю. И, говоришь, на нас войною пойдут?

— Это — как царь… Офицер говорил, будто вся драка из-за китайских да корейских земель должна произойти. Зарится на эти земли и японец, и француз, и англичанин, и американец. А наш царь тоже побольше старается захватить. Китай — большая страна, да слабая.

— А зачем царю китайские земли понадобились? — допытывался Федот. — Про то ничего не сказывал офицер?

— Нет, про это ничего не сказывал, — ответил Матвей.

Никто из слушающих не заметил, что Матвей смутился: на самом деле никакого офицера не существовало. Слова его о том, что русский царь хочет побольше китайских земель захватить, были сказаны в результате собственных наблюдений.

Пять лет прослужил Матвей на Дальнем Востоке. Он видел сам и слышал от других, как год от году Маньчжурия и Корея наводнялись войсками, купцами, промышленниками и агентами разных фирм.

Старые солдаты рассказывали ему, что не так давно в этих местах побывал, будучи еще наследником, царь Николай Второй. По словам очевидцев, был он вял и молчалив, но всем было яснее ясного, что не ради прогулки разъезжал он по Дальнему Востоку.

— Ну, дорогие гостечки, — прервал серьезный разговор Евдоким, — давайте выпьем по четвертой. Как говорится, без четырех углов избы не бывает.

Гости выпили и не спеша закусили.

— А вот, сынок, — вдруг заговорила Агафья, — скажем, чужестранец пойдет на нас войной, — как ты думаешь, не завоюет он нас?

— Вот дура баба! — воскликнул Захар с усмешкой. — Ай русские чужестранца к себе пустят? В двенадцатом позарился француз на Москву, да и ног не унес.