Стриптизерша (ЛП)

— Господи, Грей. Это же чертов Доусон Келлор. Он Каин Райли, в конце концов! Ты совершаешь преступление в отношении всех женщин, не отхватив кусок от этого пирога. И не говори, что ты его не интересуешь. Я видела, как он тебя держал.

Я огрызаюсь:

— Боже, Лиззи, ты сама слышишь, что говоришь? Он не кусок мяса. Он не вещь, от которой можно «отхватить кусок». Он — мужчина. Личность. И я... никак он меня не держал. Он нес меня, потому что я упала в обморок. Вот и все, — я сама не знаю, зачем я ей вру.

Лиззи хмурится, слушая мою речь.

— Ты еще тупее, чем я думала. Отправь его ко мне, если тебе нет до него дела, — она исчезает в дверном проеме, и я наконец одна.

Я стараюсь заснуть, но ничего не выходит. Когда я наконец засыпаю, мне снится Доусон. Ко мне приходят мучительные эротические сны, в которых он касается меня так, что я извиваюсь и задыхаюсь от желания. Он целует меня во сне, и я не сопротивляюсь, отвечаю на поцелуи, и это становится чем-то большим, чем просто поцелуй. Все это становится чем-то, что вызывает у меня зуд между ног.

Я просыпаюсь, запутавшись в потных простынях, и смотрю на потолок, не в силах забыть свои сны. Я снова засыпаю, и они приходят снова. Руки Доусона на моей талии, скользят к моим бедрам. Ложатся на мои ягодицы. Касаются моей груди. Спускаются все глубже и глубже меж моих ног самым развратным способом.

Я смотрю в его глаза грязно-голубого цвета, как пронзенные молнией грозовые тучи, и слышу, как его голос шепчет:

— Ты не можешь противостоять мне, Грей. Ты моя, Грей.

Я просыпаюсь на рассвете, слыша его слова, произнесенные во сне, одновременно желая и боясь, что они окажутся правдой.

∙ Глава 9 ∙

Я зарабатываю в клубе большие деньги, и все равно едва свожу концы с концами. Мои чаевые покрывают только плату за обучение, общежитие и учебники. Мне приходится жестко экономить на еде, чтобы хватало на новую одежду для интернатуры. Если я вообще выхожу из кампуса, то стараюсь как можно больше идти пешком. Даже проезд на автобусе слишком дорогой, а мне важен каждый пенни. Правда, это ужасно, ведь УЮК расположен в сомнительном районе, и девушке даже при дневном свете небезопасно идти по улице в одиночку.

Я стою на парковке у общежития, разглядывая новый «рейндж ровер». Он белый с затонированными стеклами. Ключи у меня в руках, и я борюсь сама с собой. У меня есть водительские права, но я не садилась за руль с отъезда из Джорджии. Я погуглила «рейндж роверы», и модель, стоящая передо мной, стоит от ста тридцати семи тысяч долларов. Я даже мысленно не могу охватить эту сумму денег. А он просто оставил его на парковке, по прихоти, чтобы его водила я. А потом заявил, что купит себе еще десяток таких, если захочет. Читать или слышать про миллионные бюджеты фильмов — это одно, но видеть человека, владеющего таким богатством, собственными глазами, — это другое. Этот «рейндж ровер», эти сто тридцать семь тысяч для него как несколько пенни. Даже «бугатти», который стоит, пожалуй, пару миллионов, для него ничто. Доусон заработал четыре миллиона на первом «Знаке ада» и еще шестнадцать на двух продолжениях. С тех пор он снялся еще в четырех высокобюджетных картинах, за каждую из которых получил не менее десяти миллионов долларов.

Сегодня необычайно жарко, и я обливаюсь потом, просто стоя на месте, дискутируя с самой собой. Поехать на «ровере» будет благоразумно. Я отключаю сигнализацию и открываю дверь. Сажусь на место водителя, ловя воздух ртом от жара, исходящего от нагревшихся кожаных сидений. Я завожу мотор, проснувшийся с низким и мощным рыком. Через мгновение кондиционер начинает подавать потоки ледяного воздуха. Я сторожно вдыхаю и выдыхаю. Этот автомобиль ужасает меня. Меня ужасает то, что он означает, что я в итоге подчиняюсь ему. Я собираюсь закончить интернатуру, и провести следующие несколько месяцев с Доусоном в профессиональном плане.

Он видел меня обнаженной. Он дотрагивался до моей кожи. Он поцеловал меня дважды. Мое тело реагирует на него непонятным мне самой образом.

Откладывая момент, когда мне, наконец, придется ездить на этой машине, я вожусь с музыкальным центром, пока он не включается. Хэви-метал грохочет на такой громкости, что машина трясется. Мне удается выключить его и переключить на радио. Я листаю станции, пока не нахожу 102.7 FM, станцию с поп-музыкой. Начинает играть “Can’t Hold Us” Macklemore, и я делаю чуть громче. Далеко не так громко, как включает Доусон, но достаточно, чтобы набраться уверенности, пританцовывая на месте. Я глубоко вдыхаю и медленно начинаю отъезжать.