Стриптиз-клуб «Аллигатор»

– Поддержка и натиск. Уточняю: ведомый следует за ведущим и обеспечивает успех операции. Ты – мой британский бизнес-партнер. Торговля монетами в Европе тебе известна досконально, а сюда ты приехал с целью приобрести кое-какие редкие экземпляры для своей клиентуры из Старого Света. Если я укажу тебе на какой-либо экземпляр и упомяну леди Монро, ты попросишь меня вести переговоры от твоего имени. Намекнешь, что месяц назад тебя обошли при покупке десятидолларовой золотой монеты 1875 года чеканки, которая ушла в другие руки за тысячу семьсот пятьдесят баксов. Сегодня мы кое-что купим.

– Леди Монро, – произнес я в раздумье.

Джин кивнул.

– Как Мэрилин Монро?

– Да, – вздохнул он. – Как Мэрилин…

В Хаттисберге мы накупили золота в огромном количестве.

«Орлы» чеканки 1866 года, мексиканские песо с незначительным изъяном, соверены, которые чеканились до 1917 года, – монеты разного происхождения и разного возраста, но все до единой мне они почтения не внушали. Почему? Да потому что… Нет, пожалуй, не поймете!.. Кто такой Мидас, знаете? Кто не знает, поясняю. Мидас, царь Фригии – было такое древнее государство на территории современной Турции, – имел ослиные уши и обращал в золото все, к чему прикасался. Поняли, куда я клоню?

Поехали дальше. Про Мамону слыхали? Нет?.. Тогда знайте, что в христианских церковных текстах – это злой дух, олицетворяющий корысть и стяжательство. Въехали?

Короче, мы стали обладателями кучи золотишка с душком, откуда торчали ослиные уши Мидаса.

Ладно, кончаю вас грузить! От теории перехожу к практике.

Завершая сделку, Джин доставал из кармана чековую книжку, с важным видом выписывал чек авторучкой с золотым пером, а я хватался за отключенный сотовый и с радостным видом звонил – будто бы! – в Великобританию, своим – якобы! – благодарным клиентам. Продавцы пожимали нам руки и приглашали в бары и ночные клубы, но Джин вежливо отклонял все приглашения.

– Джин, почему ты избегаешь общения с этими людьми? – поинтересовался я. – Они к нам расположены. На мой взгляд, хотят установить с нами тесные контакты, а ты кобенишься.

– Мы на них произвели впечатление, и это основное. А чего они хотят, меня не интересует. – Он помолчал. – Я покупаю золотые монеты, торгуюсь, как последний лавочник, выписываю чек, а монеты – золотые, заметь! – с собой не забираю. Почему?

– Чтобы нас не ограбили на парковке?

– Допустим, но не это главное. Я предоставляю этим лохам возможность убедиться в том, что чек подлинный, и только после этого отослать нам монету. Улавливаешь?

– Не врубаюсь я что-то! – покачал я головой.

– Наша акция, внушающая доверие, производит впечатление! – сказал Джин с расстановкой.

В помещении было душно, но Джин, похоже, уходить не собирался. Он у каждой витрины останавливался, ни одной монеты не оставил без внимания, а я буквально валился с ног от усталости.

Когда мы сели за грязный столик, купив в автомате кофе в бумажных стаканчиках, он поморщился.

– Куда подевалась романтика? – спросил он, не ожидая ответа. – Разве золотые монеты не должны находиться в выстланных бархатом сундучках английского дуба в окружении честнейших охранников? – Он окинул взглядом навесной потолок из пластика и вздохнул. – Антураж все портит. Дешевка!

Допив кофе, он освежил дыхание извлеченным из кармана аэрозолем и поднялся.

– Вперед, командир! – произнес он вполголоса. – Кто ищет, тот находит…

Джин обнаружил монету, которую мы искали, на стенде под вывеской: «Нед. Чистое золото».

– По-моему, нам повезло! – воскликнул он, изобразив восторг.

Нед, сидевший в инвалидной коляске, смял недокуренную сигарету и подался к нам верхней половиной туловища, чтобы было лучше слышно. Он напомнил мне героя войны, которому изменила жена.

Балладу Кенни Роджерса «Руби, не бери любимую в город» слышали? Ну так вот!..

Потом Нед улыбнулся и подкатил к нам. Ему явно льстило, что к нему залетели такие важные птицы, как мы. Мы произвели на него впечатление, он на нас – тоже.

На нем были шляпа для рыбной ловли с какими-то мухами на полях, рубашка с короткими рукавами с узором в виде лошадей на груди, шорты цвета хаки, белые носки и, дабы не подчеркивать увечье, черные грубые башмаки. Крошечная желтая булавка с черной полосой по диагонали на шляпе Неда привлекла внимание Джина.

– ВВС? – спросил Джин.

Нед кивнул:

– Ты тоже?

Джин покачал головой и протянул руку.

– Semper Fi, приятель! – ввернул он латынь ни к селу ни к городу.

Нед стиснул руку Джина.

– Semper Fidelis, стало быть… «Всегда верен!» – девиз морской пехоты. Нереально! А твой дружок?

Я раскрыл было рот, но Джин меня опередил:

– Он британец. Служил в Королевской конной гвардии.

Нед сделал большие глаза – возможно, не поверил.

– Кавалерист, значит? Что скажешь, британец?

– Habeas corpus, – нашелся я и подмигнул.

– Закон о свободе личности – в порядке закон. К примеру, при задержании требует предъявления судебного обвинения в течение суток. Помню, с британцами у меня в семидесятом в Германии любопытнейший «хабеас корпус» приключился.