Стрёкот кузнечика

— Молодец, Коржиков, — согласился я.

— Знаешь, папа, на кого он похож, этот Коржиков? — спросила дочь и сама же немедленно ответила. — На тебя, когда ты был маленьким! Я тебя маленького таким как раз и представляю!

Снежная баба у нас во дворе была готова, мальчишки затащили последний рыхлый ком наверх, на два других. Вот и голова на месте.

— Понятно, — сказал я. — Очень даже может быть.

Вечером, когда Танюшка уже уснула, я вышел прогулять нашего пса.

Снег еще лежал, не успел за день окончательно растаять.

Я слепил плотный снежок, оглянулся по сторонам — не видит ли кто — и со всей силой залепил снежком в окно нашей кухни на шестом этаже. И негромко крикнул бегемотом, когда попал.

Завтра к нам в гости должен прийти Коржиков, Танюха уже пригласила. Не опростоволоситься бы перед ним.

ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ

Это Танюшка придумала полетать выше крыш. Мы смастерили здоровенного воздушного змея, больше нашего балкона, конец нитки привязали к скамейке, а катушку Таня держала в руках.

Змей легко взмыл выше крыш, мы с дочкой махали руками и кричали:

— Эй, люди, привет! Отчего вы такие маленькие и не летаете?!

Ещё мы набрали полную хозяйственную сумку пушистых облаков, пощекотали крошечную тучку и после опустились на землю.

Внизу нас поджидал Мишка, Танин друг.

— Это же надо выдумать, на бумажном змее они летали! — сразу же стал возмущаться Мишка. — Сказки для дурачков!

Мишка потрогал нашего змея, даже ткнул его в одном месте пальцем и продолжал возмущаться:

— Да не бывает таких воздушных змеев, чтобы человека мог поднять! Даже двух! А вы, дядя Серёжа, вообще вон какой здоровенный!

Я лишь смущённо разводил руками.

— И нитки такой не бывает, чтобы не оборвалась! — напирал Мишка. — Не бывает таких крепких ниток!

Танюшка открыла сумку и выпустила на волю наши облака.

— И облака мне эти глупые не нужны! — уже с обидой закончил Мишка.

Мне стало ужасно горько и стыдно отчего-то. А Танюшка вдруг сказала:

— Да ладно тебе, Миш! Хочешь с нами на змее полетать?

Мишка застенчиво пощекотал облако, которое висело перед самым его носом, и храбро ответил:

— Конечно! Втроём-то на змее веселей!

МИТРОША

Лишь однажды Митроша позвонил Анюте сам.

Произошло это месяца два назад. Анюта была дома, учила уроки. Вдруг зазвонил телефон, девочка подняла трубку… и сразу же раздался весёлый, заливистый лай!

Дурацкими телефонными шутками в наше время никого не удивишь. Анюта уже хотела было громко мяукнуть в ответ, но что-то остановило её. Голос «собаки» с каждой секундой казался всё более и более знакомым, неутомимость и старательность исполнителя просто поражали!

— Митрофанов, ты? — наконец спросила Анюта, впрочем, совершенно уверенная в своей правоте.

Откуда взялась такая уверенность, девочка и сама не сумела бы ответить: за пять лет в одном классе они вряд ли десятком слов перебросились. Нужды не было. Тем более звонить по телефону!

— Ты, Митроша?

Глупый лай испуганно оборвался, и в трубке раздались короткие гудки отбоя.

Анюта быстро отыскала в справочнике Митрошин номер и решительно начала крутить диск.

Митрофанов сразу снял трубку: понимал, что попался, и молчал. Анюта слышала, как мальчишка напряжённо дышит в мембрану.

И она скомандовала:

— Голос, Митроша!

Бедолага на другом конце провода тяжко вздохнул и вдруг негромко, виновато и жалобно заскулил. «Ну, чисто щенок, не отличишь», — подумала Анюта.

— Веселее, Митроша!

В голосе телефонной «собаки» появились уверенные, басовитые нотки, пару раз Митроша, словно бы между прочим, рыкнул.

Анюта не выдержала и рассмеялась.

И Митрофанов услышал в этом смехе и прощение себе, и даже какое-то одобрение.

Вот так было в первый раз.

А в школе ничего не изменилось. Митроша, как и прежде, сидел за одним столом с Катькой, лучшей Анютиной подругой. Тихий такой, незаметный. К Анюте за два месяца, прошедшие с того первого звонка, он, кажется, ни разу даже не повернулся.

Но появилась между ними тайна, невидимая для других ниточка, тоненькая и туго натянутая.

Нет-нет, да и набирала Анюта, когда была дома одна, Митрошин номер.

И верный Митроша всегда счастливо и охотно откликался.

Он не обижался на Аню и даже не пробовал что-то изменить в их отношениях.

Митрофанов никогда не был у девочки дома, они ни разу не ходили вместе в кино, не катались на лыжах…

Да ничего этого и не требовалось!

Была какая-то неповторимая прелесть в редких Анютиных звонках.

А вот Катя, Митрошина соседка по парте и Анютина лучшая подруга, бывала у Анюты едва ли не каждый день. И не имела бы Катя к телефонной тайне вообще никакого отношения, только однажды ни к селу, ни к городу ляпнула:

— Ну, ты, Анюта, вообще!… Прямо как мой Митроша!

— Твой?! — сразу же поджала губы Анюта. — Ты что, ему родственница? Тётка двоюродная?

— Митроша — мой хвостик! — махнула рукой Катя. — Он вообще только благодаря мне из класса в класс переползает. Точнее, за мной!

Это была совершеннейшая чепуха, и Катя прекрасно понимала, что говорит чепуху, но остановиться не могла.

— Он, если хочешь знать, для меня всё сделает! Одно моё слово! — уверенно закончила она.

— Вот как?! — прищурилась Анюта.