Стринги Судьбы

— Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? Или я должен клещами вытягивать из вас любую информацию? Чем больше я буду знать, тем выше вероятность, что я смогу защитить Лизу от лишних волнений. Кстати, если вас волнует, то у нее все хорошо, и с ребенком тоже.

— А почему же она в больнице?! — рявкнул дед, ткнув меня кулаком в плечо.

— Потому что перенервничала, когда к ней в квартиру пришел ее бывший муж и стал молить о примирении, еще и заикнулся про аборт. В итоге у нее заболел живот. Я его выпроводил и отвез Лизу сюда, чтобы обследовать и назначить лечение, — спокойно ответил я, не придавая значения резкому тону Семена Степановича. По его поведению я, во всяком случае, видел, что Лиза ему дорога, и он так вспылил лишь из-за любви к ней и беспокойства.

— А! Приходил зятек! Вот скот! Подлец! Про аборт ей мыкнул! Ты этого хотела, Катерина?! Что ж, радуйся! Вам практически удалось купить "счастливую" семейную жизнь для дочери! Если бы не Вячеслав, кто знает, на какие отчаянные меры пошла бы моя девочка! Вернулась бы к нему, не зная даже, почему этот говнюк притопал к ней обратно. А когда узнала, это бы разбило ей сердце! Лиза такая ранимая.

То, что говорил Семен Степанович, все меньше и меньше мне нравилось. Что разбило бы сердце Лизе? Что он имел в виду, когда сказал, что родителям Лизы почти удалось купить ей "счастливую" семейную жизнь? Какого черта тут вообще происходит?!

— Я жду объяснений! — не выдержал я. Катерина Семеновна и бабушка вздрогнули от моего голоса. Бабуля даже выронила из рук зонтик. Да сколько можно с ними церемониться, в конце концов?!

— Они предложили Ринатову деньги, чтобы он вернулся к Лизе и убедил ее в своей любви. Николай, мой зять, пообещал, что передаст ему руководство своей фирмой, если тот сможет убедить мою внучку снова выйти за него замуж, — почти выплюнул признание Семен Степанович.

Я в ужасе от услышанного переводил взгляд с Катерины Семеновны на ее отца, а затем на бабушку, которая, кажется, была в курсе всего, учитывая ее осуждающее, но ничуть не удивленное выражение лица. Что это за родители такие, которые предлагают деньги за свою дочь какому-то ублюдку, издевающемуся над ней на протяжении стольких лет?! Они вообще ее не любили? И, очевидно, не считали, что Лиза заслуживает любви достойного человека.

Второй факт, который меня шокировал — Ринатова — это фамилия Антона. Она не поменяла ее после развода. Бешеное пламя пронеслось по венам. Не хочу, чтобы она носила его фамилию! Ведь у нее под сердцем растет мой ребенок! Да и вообще, не хочу, чтобы Лиза имела к тому мудаку хоть какое-то отношение. Она должна быть Болотовой, Лизаветтой Болотовой, должна быть моей даже по паспорту, ей намного больше идет моя фамилия!

— Узнал я об этом не от любимой дочки! А от хорошего друга, который давно работает в фирме зятя. Он-то и услышал разговор между этими двумя, когда бывший Лизин муженек приперся по первому же щелчку пальцев Николая, чтобы заграбастать денежки и теплое место в кабинете руководителя фирмы по производству банных принадлежностей. Ты должен знать моего друга, Вячеслав, он отец Михаила Александрова.

Господи, да откуда они вообще все друг друга знают?! Мне всегда казалось, что Москва больше!

— Вячеслав, не думайте обо мне так плохо! — заплакала мать Лизы. — Это была идея Николая! Он об этом мне рассказал уже после того, как все было сделано! А я-то всего лишь поделилась с ним переживаниями о Лизаветте. Думала, что она забеременела, и ребенка в грехе растить будет! Вот Коля и среагировал сгоряча. Он ведь тоже Лизу любит, просто мы видели, как она по Антону убивается, и он решил помочь. Пусть хоть так он рядом с ней бы был!

— Тьфу! Баба! Совсем дурная?! — завопил Семен Степанович. — Лиза тебе сколько раз говорила, что обижал он ее? Что ж она по гроб дней своих терпеть его должна была?! В каком веке ты живешь? Я стар, но не отупел еще, в отличие от вас с твоим дурнем!

Я вздохнул.

— Давайте договоримся, что сказанное в этом кабинете останется здесь и только между нами. С Антоном я разберусь, но до Лизаветты эта информация никак не должна дойти, вы поняли? Семен Степанович был прав, когда говорил, что это разобьет ей сердце. Так и будет. Мама, — я повернулся к Катерине Семеновне, — я попрошу больше в нашу с вашей дочерью жизнь не вмешиваться. Мы сами разберемся. — Как же Лиза была на нее похожа. Но только внешне, разумеется, внутренне это были настолько разные люди, что я вообще удивлялся, как у такой матери могла вырасти такая дочь, чуткая и благородная. — Теперь, когда мы более-менее разрешили возникший казус, вы можете быть свободны. Кроме бабушки. Вас, Зинаида Семеновна, я попрошу остаться!

— А я что? — бабуля шокировано затормозила у двери, уже готовая втихую прошмыгнуть в коридор. Но сбежать ей не удастся.

— Вы, кажется, хотели познакомиться с моей золушкой? Но что-то мне подсказывает, что вы с ней уже знакомы.

— Так нет же! — нервно засмеялась бабушка. Семен Степанович тут же встал на ее защиту.