Стрелы Времени

– Если ты пролетишь достаточно низко, то у тебя есть шанс разом заблокировать все каналы, – предложил Рамиро. – Может быть, обрыв произошел раньше, чем все говорят, а все последующие сообщения – это подделки.

– Я бы не стала испытывать систему защиты, – сказала Агата.

В иллюминаторе гора выглядела резким силуэтом на фоне звездных шлейфов. Последние несколько дней ее можно было наблюдать через внешние камеры, но чтобы увидеть Бесподобную невооруженным глазом, экипажу пришлось дождаться отключения главных двигателей и последующего оборота Геодезиста.

– Вы только посмотрите! – Тарквиния указала на свою консоль, транслирующую видео с телескопа. – Кажется, мы нашли Советника в собственном доме. – Серый корпус корабля, который засек их инструмент, таился в глубинах космоса вдали от Бесподобной. Он немного отличался от Геодезиста, но общая конструкция была до ужаса похожей. Агата не была шокирована тем, что люди, располагавшие необходимыми средствами, удалились от горы на безопасное расстояние, однако подтверждение догадки Рамиро действовало удручающе: даже Верано потерял способность творить новое.

Азелио присоединился к ним, заняв свое место и пробормотав приветственные слова. Несмотря на свое подавленное состояние, он, похоже, был готов сделать над собой усилие и преодолеть грядущие формальности. Агате хотелось, чтобы он справился со своими страхами, но с позиции холодного прагматизма не могла отделаться от мысли, что его отчаяние могло стать ценным камуфляжем. Взглянув разом на весь экипаж Геодезиста, ни один человек бы даже не подумал, что у них есть хоть малейший шанс повлиять на судьбу Бесподобной.

Тарквиния вывела корабль на винтовую траекторию, направленную к месту стыковки, и когда гора, наконец, скрыла собой звезды, Агата ощутила прилив чистой радости. Ей хотелось снова зарыться вглубь этих старых, знакомых скал, дрейфовать по оси древней лестницы, глазеть на пшеничные поля, уходящие за горизонт потолка. Бросив беглый взгляд на Азелио, она встретилась с ним глазами и увидела на его лице то же самое выражение облегчения – чистую силу принадлежности чем-то большему, затмевающую собой его тревоги. Разве здесь они могли чувствовать себя иначе, как в безопасности?

Тарквиния открыла канал связи с Бесподобной, и на экране консоли появился Верано.

– Мы вернули твое детище в целости и сохранности, – сказала она. – Но полагаю, ты и так это знал.

– С самого начала, – ответил Верано. – И без всяких посланий из будущего.

Агата знала, что не попадает в поле зрения камеры, но когда ее внимание привлекли едва заметные движения Рамиро, она не осмелилась повернуть голову, чтобы посмотреть прямо на него. Если бы она не увидела, как он запускает программу, выпускающую наружу рой блокираторов – прежде, чем стереть следы своего присутствия в коммуникационной системе – этот поступок не задержался бы в ее памяти, когда она оказалась бы под испытующими взглядами на празднике в честь их возвращения. Заранее предугадать весь арсенал камер и датчиков, под прицелом которых они окажутся, приблизившись к горе, было невозможно, но Тарквиния зажгла перед Геодезистом стыковочный маяк. Блокираторы удалялись от корабля, находясь буквально в слепой зоне позади его корпуса, и при таком ярком освещении машины наверняка бы смогли незаметно добраться до склона горы.

Агата с восторженной болью в груди следила за маневрами Тарквинии, направлявшей корабль в веревочную колыбель, висящую под воздушным шлюзом. Когда поток воздуха в соплах иссяк, на мгновение они оказались в невесомости, но затем сетка, слегка раскачиваясь, удержала их внутри.

Она повернулась к Азелио.

– Можно я привяжу свой ремень к твоему, когда мы будем подниматься? – пошутила она. – Из всех нас ты единственный, кто слышал вразумительное свидетельство их успешного возвращения.

Азелио зажужжал.

– А Грету с Рамиро ты не считаешь?

– Даже я не считаю Грету и Рамиро, – сказал Рамиро. – Я мог бы прямо сейчас провалиться в пустоту, а она бы все равно стала злорадствовать о том, каким жалким я бы выглядел в момент встречи.

Они надели шлемы и присоединили баллоны со сжатым воздухом к своим охладительным мешкам. Ради саженцев Азелио после их ухода внутреннее пространство корабля останется под давлением.

– Первой пойдет Агата, – решила Тарквиния.

Агата оглядела наклоненную кабину, задумавшись, сколько неблаговидной пыли они привезли с планеты, где время идет вспять. Под охладительным мешком на ней была сумка, набитая бумагами, а все ее официальные отчеты уже давным-давно были переданы Лиле, и все же она замешкалась, испугавшись, что могла оставить в своей каюте что-то важное, а команда, отвечавшая за вывод корабля из эксплуатации, выбросит это, посчитав обычным мусором. Но она уже вернула Азелио все его рисунки, а фотография Медоро была при ней, у самой кожи.