Стрельцы у трона

   Все я знаю... Не от черни, -- от вас, с верху на меня гроза зачинается. Да -- не боюся! Люд православный, вся земля не сменяет меня, царя, всенародно избранного, Богом поставленного, на вашу орду нелепую... Знаю я, не то от Милославских, от ворогов моих, хоть и зла от меня не видели, -- от сестриц родных из теремов царских -- чернавки-девки, попы-смутьяны, юроды да ханжи, негоди, што ни людям, ни Богу... Все они в монастырь, к Морозовой шастали...

   От Морозовой -- по торговым местам да по полкам стрелецким вести-повести разносят безгодные... Все я знаю... И уж так запрячу упорщицу, што и пути к ней не найдут... Добро уж...

   Подняв глаза на брата, голос которого показался совсем чужим ей, Ирина увидала, что лицо его совершенно побагровело, жилы на лбу и на висках вздулись. В невольном испуге она зашептала:

   -- Господи, господи...

   -- Што бормочешь... Али нелюбо, коли в ваши петли чей глаз заглянет, ваши лукавства раскроет?.. У-у, людишки... Знаю, охота бы вам по-старому зажить, царя в руках зажать, творить, што вздумаете, о земле не думаючи. Вы о ней только и звякаете, коли других укорить норовите. А от ково тьма, от ково неурядица в царстве? Хто болей себе ворует, ничем в казну несет царскую? Вы все, люди благочестные, истовые, староверные, благоверные... Вот, подумал я земскую тяготу облегчить, житье все русское на новый лад наладить, поисправить... Вам не любо. Все, кто со мной -- вам вороги. Клянете их, нож готовите из-под полы, коли прямо ударить не сила... Добро, что не малолеток я. Своим умом живу, вас не спрошу никово. Так и знай! О чем докучать, дятьчить станешь, -- все наизворот сделаю. Знай... Што вам любо, то и мне, и роду всему нашему, и земле на пагубу... Так и знай!.. Слышь?.. И не буде по-вашему!.. Нет!.. Нет!..

   Голос Алексея перешел почти в крик.

   Стольник, пришедший было с докладом, что за стол пора, -- не посмел войти и стоял за дверью. На звуки громких голосов появилось и еще несколько человек в покое, смежном с комнатой Алексея.

   Анна Хитрово, по своему положению приглашенная к столу, будто бы ненароком, от усталости -- опустилась на скамью недалеко от двери и старалась не проронить ни слова. Царевна Мария тоже пришла из классной и стала на пороге, между дверьми, не зная: уйти ли ей скорей или остаться на всякий случай? И тетку ей было жаль, и опасения за отца сжимали сердце.

   Она знала, что крепкий и здоровый на вид Алексей страдал каким-то неведомым недугом. Особенно после приступов гнева. Сердце у него почти переставало биться, он синел. Дыхание вырывалось со свистом... И долго надо было хлопотать, звать лекарей, курить какими-то остро пахнущими травами, чтобы привести в чувство больного.

   Знала и Ирина, как опасны брату взрывы гнева. Она уж только о том и думала, как бы успокоить его. И не находила слов: с чего начать, как заговорить?

   А царь между тем словно закусил удила, подстрекаемый своими же словами и мыслями, собственным криком, -- все больше подымал голос:

   -- И жив я -- вам не покорюся! И помру -- не видать вам воли да власти над землей! В новы меха вольется вино новое... Не знать Милославским да Морозовым с Хитрыми-лукавцами владычества над Москвой, над землей всею, над царем молодым, над моим наследником!.. Федю, знаю, коли меня не станет -- живо обратают... Не царь он родился... У их будет в покоре. Так не бывать тому!.. Знай, не бывать... И Бог тово не хочет... Ину долю царству подаст... Вот, поглядите, увидите... С женитьбой с моей -- што взяли?.. По-своему сделал... И нихто не мог поперек стать... Дале -- то же будет! Во всем -- по-моему будет... Во всем... Знай!.. Знай!.. Слышишь?.. Што ж молчишь?.. Слова не скажешь... Али онемела, али оглохла, заступница?!. Грозишь мне... помазаннику Божию!.. Я без угроз главу сотру всему вашему племени злому... Новы адашевцы пошли... Не сдамся!.. Жив не буду, все на свое поверну... Вот... Што ж молчишь?.. Ну, держи ответ... коли таку отвагу на себя напустила... Чево и не бывало в роду в нашем честном, в терему в нашем царском, штобы девки-царевны царям указывали... Умолкла... А в душе клянешь... ковы готовишь... Так, што ли?..

   -- Прости, помилуй, братец Алешенька, -- не выдержав, с плачем упала к ногам Алексея Ирина, желая во что бы то ни стало усмирить гнев, способный привести к печальной катастрофе. -- Успокой сердечушко! Не серчай боле! Помилуй...

   И этот искренний, полный раскаяния, смирения и страха вопль сразу привел в себя Алексея.

   Хрипло, тяжело дыша, он сдержал истерические выкрики, которые еще так и рвались с дрожащих губ. Схватил со стола жбан с холодным квасом, из широкого горла сделал несколько глотков, сжал виски руками и сказал:

   -- Ну, буде! Встань... Ничего я... Ступай... Не в себе я малость... Иди с Господом... Бог простит...

   Сам отошел к окну, распахнул его и стал глубоко вдыхать свежий осенний воздух.

   Всхлипывая по-детски, растерянная, поднялась Ирина, вышла за порог, где ей навстречу поспешила Хитрово, повела под руку, охая, вздыхая, шепча молитвы и приговаривая между текстами: