Стрельцы у трона

   -- Там -- плач и рыдание у тела государя почившего. Но на меня Господь возложил тяжкую заботу: устроити престол и землю, чтобы не сиротело царство, как сиротеет ныне царская семья. Известно вам, отцы и братие, что остался по усопшем второй брат, и совершенного по царским звычаям возраста: ибо шесть на десять лет исполнилося Яну-царевичу. Та только ж не нарекал ево при жизни царь Хвеодор, бо ведомо нам всем: скорбен телом и духом той царевич. Другой у нас есть отпрыск древа царского. Юный Петр, коему десять лет исполняеца лишь в сем року. Но цветущего здравия, редкого разума отрок и скорее на такого похож, коему уж и шесть на десять годов минуло. А еще к тому -- матерь государыня, великая княгиня Наталья Кирилловна жива у сего царевича, што буде на пользу царству. Ибо может избрать благое правление, доколе отрок-царь придет в совершенные годы. Как мыслите, обсудя все сие: кого наречи на царство?

   Первый по старшинству Чудовский настоятель Адриан, потом занявший и престол патриарха, опросив остальных иерархов, ответил Иоакиму так, как и можно было ожидать:

   -- По воле Божией надо быть царем государю, великому князю Петру Алексеевичу, Да подаст ему Господь сил и мудрости на подвиг царства.

   -- Аминь. Теперь прошу вас, не забывайте: глас народа -- глас Божий. Я к боярам выду, к царевичам, ко всем ближним вящшим людям. Али бо к себе их позову. Они пусть обсудят и решат. А вы -- грядите на дворы дворцовые и на площади кремлевские, где уж собрался народ. И еще собирайте. Пусть станут на обычном месте все: от гостей и гостиных черных сотен люди, и от купцов, и от разных чинов, и от стрелецких слобожан, и от слобод хамовных -- кадашевских и иных... Единым словом -- ото всево люду московского штоб стали лучшие люди... И скажите им, как вам Господь на ум послал избрати. И выйду я, вопрошу их: ково они нарекут? Чин надо исполнить всенародный, штобы потом помехи и неладов не было на царстве, ково ни укажет нам Господь. Воистину -- помазанник земли и Бога будет той избранный... Идите.

   Разошлись по всем площадям иереи, стали на крыльце дворцовом владыки, послали бирючей: кликать и звать народ к Красному крыльцу.

   Скоро пройти уж нельзя было от толпы.

   И духовенство пересказывало народу, что им говорил Иоаким. Повестило, что ими, духовными лицами, избран Петр, один, без Иоанна, так как последний здоровьем слаб.

   -- Выйдет святейший патриарх, вас, люди московские, большие и малые, пытать станет: ково хотите на царство? Дайте ответ по душе, как Бог вас наставит...

   Так заключили свои речи попы.

   Как рокот волны или далекого грома, имя Петра прокатилось по толпе.

   Поднялись было отдельные голоса:

   -- Ивана бы... Старшой тот царевич...

   -- Обоим бы государить... Оно бы лучче...

   Но этих несогласных с общей волей вынуждали молчать.

   В то же время патриарх прошел снова к царевичам, к боярам-первосоветникам, к думским и ратным, служилым людям.

   Здесь явно обозначилось два течения.

   Друзья Милославских с отчаяньем видели, что власть уходит из рук. Стрельцы, еще не подготовленные к делу, сейчас заняты личными вопросами. Партия родовитых бояр, иноземные войска, влиятельное поместное дворянство, подчиняясь авторитету патриарха, его выбору, о котором узнали сейчас же во дворце, решили стоять за Петра.

   Ближайшие к Нарышкиным лица даже явились сюда с кольчугами под шелковыми кафтанами, с оружием, спрятанным под одеждой, готовые на смертельный бой, только бы отстоять свое дело.

   И когда патриарх, повторив почти все те же доводы, какие приводил попам, задал вопрос:

   -- Государи-царевичи, думные бояре, окольничьи, воеводы, служилые и "верховые" люди, Христом заклинаю вас Распятым, по чистой совести скажите: ково на царство волите?..

   -- Петра... Царевича Петра Алексеича... Ево государем, -- так почти единодушно ответили все бояре, наполнявшие обширный передний покой дворца и сени перед этим покоем...

   Как и в народе, так и здесь -- один, два голоса несмело прозвучали в разрез другим сотням голосов:

   -- Ивана Алексеича на царство. Ево волим... Старшова царевича, роду Милославских... Единоутробнова почившему государю...

   Окриком, бранью были встречены эти слова.

   Но Иоаким усмирил бояр из партии Нарышкиных, которые уже сбирались кинуться на расправу с смельчаками:

   -- Стойте, чада мои! Господним именем молю вас: воздержитесь от насилья. Здесь -- вольно кажному свое слово сказати. Тем святее и тверже будет общее избрание ваше. Пусть выступит, хто казав, шо не Петра на царство. Пусть изложит мнение свое.

   Из толпы недругов Нарышкиных, очевидно ободряемый своими, вышел простой, небогатый дворянин Максим Исаич Сумбулов и торопливо, запинаясь от волнения, заговорил:

   -- А как я помышляю: царевичу Иоанну Алексеичу, как он старший есть и летами совершен, и подобает быть единым государем, царем-самодержцем и всея Руси...

   Сказал и умолк. А по лицу, по лбу так и выступила испарина.

   Понимает захудалый дворянчик, что сильные покровители выставили его застрельщиком, хотят посмотреть: не пристанет ли еще кто к этому заявлению...

   Но неодобрительный гул был ответом на быструю, сбивчивую речь Сумбулова.