Стрельцы

1840-е годы оказались переломными для Масальского. Если в начале этого десятилетия он предпринимает издание собрания сочинений в 5 томах (Спб., 1843 — 1845), то в конце у него не остается сил даже для завершения публикации «Невесты Петра Второго» и «Дворянина Луки Лукича Брюквина». «Быль времен Петра Великого» («Лейтенант и поручик») начинала печататься в «Сыне отечества» в 1848 г.; в № 3 за 1849 год она появляется вновь —и опять публикуется сначала! (Но опять не до конца.)

В 1851 г. с посвящением М. Н. Загоскину выходит сборник басен Масальского — итог его 30-летней работы в этом жанре. В предисловии автор писал о своих произведениях: «Я старался в них не подражать никому, даже Эзопу, отцу всех баснописцев. Все мои басни, — худы ли, хороши ли они, — оригинальные», за исключением нескольких сюжетов, взятых из Федра, Ириарте и Глейма. В особую заслугу Масальский ставил себе написание цикла басен, предметы которых были заимствованы из русских пословиц (так, например, басня «Звонарь» является подробным развитием оснащенной сюжетом пословицы «Не поглядевши в святцы, бух в колокол»; басня «Страстный охотник», вынесенная в эпиграф нашей статьи, — распространением пословицы «За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь»). Критики, однако, почти единодушно порицали Масальского за иллюстративность и плоское морализаторство[47]. М. А. Дмитриев писал М. П. Погодину: «Извините, «Басни» Масальского такая дрянь, какой не было с графа Хвостова!»[48]

Далеко не лучшим образом был принят критикой и насилу оконченный роман «Лейтенант и поручик» (1848 — 1852), который Масальский в письме Ф. А. Кони от 6 октября 1852 г. называл «одним из лучших моих произведений, чем были прежде мои произведения, признанные читающим миром хорошими и сносными»[49]. Сам Кони придерживался на этот счет иного мнения. В редактируемом им журнале в отзыве о «Лейтенанте и поручике» говорилось: роман «немножко опоздал явиться в свет. Лет сорок и даже тридцать тому назад он был бы очень хорош. Начать писать вовремя большая заслуга, — кончить также»[50].

Звезда литератора Масальского клонилась к закату. Познакомившийся с ним в 1850-е годы А. В. Старчевский вспоминал: «Масальский был человек отлично образованный и хороший юрист, и он постоянно выигрывал тяжбы, за которые получал большие деньги, но... большая дружба с Вакхом лишила Россию одного из хороших и полезных деятелей — человека, который мог сделать очень много, но сделал, к сожалению, весьма мало. Константин Петрович почти постоянно был весел, спокоен, юмористичен, забавен, анекдотичен, но и все тут. Кто знал его близко, не мог не уважать его и не сожалеть, что близкое знакомство с мифологическим толстяком, хотя и не выходившее никогда из пределов приличия, сильно вредило ему»[51].

Где-то с начала 1850-х в письмах Масальского к разным лицам возникает мотив просьбы о материальном вспомоществовании, который затем становится постоянным. «Помоги товарищу: одолжи мне до будущего четверга рублей 25 серебром, или даже менее, если таковой суммы одолжить теперь не можешь. Клянусь Стиксом, что заем мой отдам с великой благодарностью» (письмо бывшему однокашнику С. А. Соболевскому от 17 июня 1851 г.[52]). «Ох эти деньги! Много их впереди, да теперь-то нет» (уже цитировавшееся письмо Ф. А. Кони от 6.X.1852). «Я, как все истинные литераторы, весьма нуждаюсь в деньгах... Вследствие всего вышеописанного всепокорнейше прошу вас оказать мне дружескую аттенцию и весьма вожделенную помощь присылкою вышереченных (о которых слова не было), вышереченных, говорю я, 5 рублей, а если нельзя, то и поменьше, смотря по силам вашей дружбы ко мне, которую, оставя в стороне старинный приказный слог, прошу вас считать верною и неизменною» (письмо А. В. Старчевскому от 21 января 1856 г., особенно выразительное, если вспомнить, что это пишет действительный статский советник коллежскому секретарю).

Крах «Сына отечества» нанес финансовому положению Масальского такой удар, от которого он уже не оправился. Не помогла продажа имения, с которой мы начали наш рассказ. Не помогли переиздания «Черного ящика» (Спб., 1853) и «Стрельцов» (Спб., 1861); планы же переиздания «Басен», хранящиеся среди бумаг Масальского в Пушкинском доме, так и остались планами. Увы, Масальскому не суждено было успешно сочетать одновременное служение Музе и Мамоне. Ввергнутый в соблазн примером Булгарина, Сенковского и иже с ними, Масальский попытался заработать большие деньги с помощью литературного предпринимательства, но остался у разбитого корыта, когда «век-торгаш» показал свое истинное лицо. Константин Масальский скончался 9(21) сентября 1861 года в Петербурге. Отпевание тела имело место 13 сентября по старому стилю в церкви 2-го кадетского корпуса; погребен сочинитель на Волковом кладбище. Подготовленные им к печати «Дружеские письма графа М. М. Сперанского к П. Г. Масальскому», отцу покойного, вышли уже после смерти писателя, в 1862 году.