Стреломант 4

Я, конечно, моментально отпрянул назад, убирая ноги с линии огня, и быстро огляделся, прикидывая, что делать дальше. Здесь оставаться нельзя — за дверью, хоть и перекрытой временным барьером, — еще один противник, а мои запасы праны не бесконечны, и с каждым новым установленным барьером ее все меньше и меньше, осталось от силы на минуту. То есть, через минуту я окажусь заперт уже между двумя солдатами, желающими нафаршировать меня свинцом. А для того, кто на третьем этаже, это будет особенно просто — я так и напрашиваюсь на очередь, стоя четко очерченным черным силуэтом на фоне открытого окна…

Окно! Оно же все еще открыто!

Я просунул винтовку в щель между лестничными пролетами и выдал длинную очередь, болтая стволом из стороны в сторону, чтобы пули летели как можно более хаотично. Десять-двенадцать выстрелов — и оружие смолкло, громко щелкнув затворной задержкой. Тогда я достал винтовку обратно, тихо положил ее на пол и выпрыгнул в окно, как это уже сегодня делал.

В этот раз прановые клинки в моих руках были с режущими кромками. Их создание съело еще половину оставшегося запаса, но зато я проехался по стене, цепляясь и тормозя ими, как когтями, а достигнув по-прежнему открытого окна второго этажа, с усилием повернул их поперек вектора движения, останавливаясь, и инерция закинула меня внутрь, прямо на лестничную клетку.

Прямо перед дверью, прижавшись к косяку которой стоял и солдат и держал на мушке место, в котором последний раз меня видел. Место, из которого я в последний раз стрелял.

Конечно, он заметил мое появление совсем из другой точки. Но перекинуть линию огня шансов у него уже не было — едва только влетая в окно, я уже заставил клинки из праны превратиться в лук и стрелу, и, едва мои ноги коснулись кафеля, даже раньше, чем меня потянула вперед сила инерции, я выстрелил, закрывая солдата во временном пузыре.

Праны осталось совсем чуть-чуть.

Чем больше я создавал конструкций, тем больше от меня тянулось нитей. Я сам себе напоминал гигантского осьминога, который охватил своими щупальцами весь административный шпиль и подчинил его своей воле.

Только вот воли той оставалось совсем чуть-чуть. Надо торопиться.

Прежде чем спускаться дальше, на первый этаж, я сорвал с ног уже не нужные заячьи шкурки, скомкал их в один шарик, перемотал шнурками, и швырнул вниз по стпенькам.

Сначала ударили выстрелы.

Потом раздались крики:

— Назад! Граната!

Граната?!

Я чуть не рассмеялся, когда понял, что мою импровизированную проверку на наличие противника солдаты приняли за попытку закидать их гранатами.

А, впрочем, что еще им думать? На верхних этажах слышится стрельба, и только стрельба, ни взрывов, ни свистов, ничего больше. Шпиль не ходит ходуном, реальность вокруг не скручивается в убийственные структуры — логично сделать вывод, что и нападают тоже какие-то простые вояки с огнестрельным оружием и гранатами, которые они кидают перед собой по лестницам, когда зачищают этажи.

Я бы именно так и сделал.

Вот только я не простой вояка. Я вообще не вояка. Сейчас я даже не реадизайнер, не стреломант.

Сейчас я диверсант.

Поэтому мне не надо идти напролом, у меня есть альтернативные пути.

Я снова выпрыгнул в окно, только на сей раз ни за что не цепляясь — это было не нужно, прямо под окном, двумя метрами ниже, тянулась бетонная плоскость — крыша общего зала. Того, в котором проходил мой первый обед в академии. Того, в котором сейчас напряженно дожидались моего появления солдаты управления.

Я добежал до края плоскости и лихо спрыгнул вниз с высоты почти трех метров, перекатился по траве, гася инерцию (не зажившие до конца ноги снова отдались болью). Я оказался между административным шпилем и лесом. Дверь внутрь, которая мне нужна, диаметрально противоположна моей нынешней позиции, но зато здесь есть окна.

Они-то мне и нужны.

Я выстрелил в ближайшее окно, ставя на него купол замедления времени, и швырнул следом за стрелой подобранный с земли увесистый камень. Он влип в пузырь времени и повис на одном месте, медленно-медленно, едва заметно вращаясь.

А я уже бежал вокруг стены шпиля, изо всех сил надеясь, что все сработает.

Двадцать секунд — и я возле распахнутых настежь дверей общего зала. К счастью, мне никто по пути не попался — видимо, я еще недостаточно нашумел для этого.

Ничего, сейчас мы это исправим.

Я выдохнул и расслабился, обрывая все прановые нити, тянущиеся из моей груди.

Башня взорвалась звуками!

Башня разразилась грохотом, криками, выстрелами, звоном разбитого стекла! Все то, что до этого момента было закрыто в моих пузырях — сейчас вырвалось на свободу, включая звук тоже! От шестого этажа до первого, шпиль всей своей высотой изрыгнул настоящую какофонию звуков, словно внутри него в одно мгновение разразилась натуральная война!

Да, собственно, так оно и было — там действительно началась война! Вот только солдаты еще не знали, что воевать уже не с кем!

А я уже бежал по общему залу, прикрываясь щитом из последних остатков праны на случай, если кто-то солдат не отвлечется на этот звуковой кошмар и найдет возможность выстрелить по мне.