Стреломант 4

И действительно — зачем нужны солдаты там, где от леса до стены здания — два десятка метров? Наблюдение можно вести и из окон, в чем я уже убедился, а если кто-то все же соберется отправиться в лес на поиски беглых студентов — так сборы сподручнее проводить в помещение, и лишь потом выходить на улицу.

Но это все запоздалые, хоть и логичные объяснения действия, которое на самом деле в очередной раз подсказала мне моя интуиция.

О том, что было бы, если бы она ошиблась, думать даже не хотелось.

Я задрал голову, глядя вверх, на окна других этажей, выходящих все на тот же лес. К сожалению, из них всех были открыты только то, через которое выскочил я, и то, что находилось ровно над ним — на третьем этаже. Все остальные были закрыты.

Жаль. У меня в голове уже промелькнула мысль, что, может быть, мне удастся проползти по внешней стене шпиля до самого верха и проникнуть обратно внутрь через окно. А нет, не удастся. И дело тут даже не в том, что это сложно физически — как раз моя физическая форма была на высоте. Просто необходимость разбивать окно, чтобы проникнуть обратно внутрь шпиля, автоматически ставила крест на моем плане. Мне все еще нужно сохранять скрытность. Поэтому возможность проползти по внешней стене хотя бы даже один этаж — уже подарок судьбы, которым грех не воспользоваться.

Однако, едва только я подтянулся на своих прановых клинках, как над головой раздался невнятный голос, и шорох одежды. Что-то щелкнуло, потянуло противным дымом.

Вот, значит, почему тут окно открыто — солдат, что обыскивал второй этаж, курит. А курить в помещение ему, видимо, запретило командование, и он курит в окно. И тот, что с третьего этажа, наверняка, тоже любит посмолить… Может, потому первый его и позвал, что нашел в комнатах преподавателей что-то интересно на покурить?

Это объясняло, почему здесь открыто окно, но мне это знание было не нужно. Мне нужно было, чтобы они как можно быстрее свалили от окна и перестали в нем маячить, чтобы я смог добраться до окна третьего этажа, не опасаясь, что меня заметят.

Наконец над головой раздался еще один щелчок, только намного тише, и мимо меня спикировал окурок, чудом разминувшись с моим воротником. Зашуршала по подоконнику одежда, утопали вдаль тяжелые шаги. Я выдохнул, и, поочередно отрывая руки от своих прановых снарядов, вытер ладони об одежду и пополз по стене.

Сперва — вбок, чтобы окно осталось не просто сверху, а еще и сбоку. Потом — вверх, намереваясь поравняться с окном третьего этажа и заглянуть в него, прежде чем запрыгивать внутрь.

Восхождение давалось легко — прановые клинки легко входили в камень под небольшим углом, совсем как моя самая первая прановая стрела. Помню, я еще тогда удивился, как легко она пронзила твердый камень. После того, как мне всю мою предыдущую жизнь приходилось карабкаться по стенам и крышам, используя только собственные пальцы и простейшие инструменты минимального размера и веса, а от того — и функционала тоже, прановые шипы казались настоящим чудом, которое можно в любой момент спрятать в никуда и оттуда же достать. Да, после них в стенах остаются дыры, украшенные извилистыми трещинами, но какое мне сейчас до этого дело? Сейчас мне есть дело только до того, как бы побыстрее добраться до окна третьего этажа.

К счастью, день был абсолютно безветренным и мне хватило пары минут, чтобы поравняться с оконным проемом. Аккуратно заглянув внутрь один глазом и прислушавшись одним ухом, я не уловил никаких признаков опасности, ступил на подоконник, и тихо спустился на кафель лестничной клетки.

Гулкие лестничные пролеты доносили до меня неразборчивый тихий разговор этажом ниже. Видимо, Влад сцепился языками с ответственным за второй этаж. Что ж, тем лучше, чем дольше он там пробудет, тем больше шанс, что на обратном пути я с ним не пересекусь тоже.

Я двинулся вверх по лестнице, продолжая придерживаться стены. Четвертый этаж я преодолел без проблем, там даже дверь, ведущая во внутренний коридор, была закрыта, так что я просто прошел мимо быстрым шагом. С пятым тоже проблем не возникло, хоть там дверь и была не просто открыта настежь, а судя по ее виду — вообще выбита чем-то тяжелым. Тем не менее, ничего опасного или хотя даже просто движущегося я, притаившийся на лестнице в лежачем положении, так, что одни только глаза высовывались из-за срезаа ступенек, не увидел и не услышал, так что решил подняться на ноги и быстро, но тихо просочиться мимо опасного проема.