Стрелок-4

— Но почему вы сразу не повезли раненого государя в Зимний? — задал вопрос, молчавший до сих пор Толстой.

— Из опасения за его здоровье, — пожал плечами подпоручик. — Побывав во многих делах, я по опыту знаю, что чем раньше оказана помощь, тем больше шансов на успех лечения. Кроме того, я опасался, что на привычном для императорского кортежа маршруте его могли ждать другие злоумышленники. Или вы полагаете, следовало рискнуть?

— Нет. Вы все сделали правильно.

— Благодарю за лестную оценку.

— Господин подпоручик, — раздался сзади знакомый голос. — Извольте следовать за мной.

— Ковальков, и вы здесь? — обернулся к жандарму удивленный Будищев. — Добрый день!

Глава 11

— Не такой уж и добрый, — скривил губы офицер для особых поручений.

— Для террористов и врагов престола и отечества денек, в правду сказать, не очень, — охотно согласился с ним Дмитрий. — А вот настоящие верноподданные, наверняка, в слезах от радости благодарственные молебны заказывают…

— Господин подпоручик, — ледяным тоном прервал его разглагольствования ротмистр. — Нам надо поторопиться. Его высокопревосходительство не любит ждать.

— Прошу прощения, господа, — изобразил легкий поклон в сторону предполагаемых заговорщиков Будищев, и отправился вслед за жандармом.

— Он что, издевается над нами? — недоуменно воскликнул Победоносцев.

— Похоже на то, — согласился с ним Толстой.

— А нельзя ли…

— Спасителя государя от злодеев? — усмехнулся бывший министр. — Благодарю покорно. Сегодня этот бастард нас переиграл вчистую. Однако не будем отчаиваться. Проигран бой, но не сражение. Посмотрим, что будет завтра.

— Если доживем, — поджал губы Мещерский.

— О чем вы, князь?

— О том, что как только подопечная этого негодяя окажется на свободе, на нем более не будет узды.

— Не похоже чтобы она на нем была, — буркнул бывший министр.

— А станет еще хуже!

Несмотря на то, что граф Лорис-Меликов, принадлежал к очень древнему армянскому роду, для столичной аристократии он всегда оставался выскочкой. Не то чтобы его неохотно принимали в салонах, с любимцами государя так не бывает, но всюду, где бы он ни появлялся, за его спиной тут же раздавались шепотки.

Консерваторы не любили его за приверженность к реформам. Либералы ненавидели, за то, что он твердой рукой пресекал беспорядки. Знатные бездельники презирали за кипучую энергию и за то, что свой высокий чин он выслужил на полях сражений, а не в передних высокопоставленных вельмож.

Заняв пост министра внутренних дел, Михаил Тариэлович старался проводить весьма мягкую политику, но беда заключалась в том, что никаких иных способов кроме диктаторских у него для этого не имелось.

— Здравствуйте, господин Будищев, — тепло поприветствовал он подпоручика. — Давно хотел свести с вами знакомство, да все как-то не представлялось случая.

— Здравия желаю, вашему высокопревосходительству.

— Дмитрий Николаевич, дорогой мой, давайте без чинов, — благожелательно улыбнулся граф.

— Как прикажете, — пожал плечами моряк.

— Государь сообщил мне о вашем деле, — продолжил министр. — Хочу сказать, что возмущен случившимся произволом и намерен тщательнейшим образом его расследовать. Хочу заверить, что с моей стороны будет сделано все, чтобы виновные понесли наказание и впредь подобное не повторялось.

Бархатистый голос Лорис-Меликова, казалось, обволакивал собеседника. Как и большинство кавказцев, он умел красиво говорить и производить приятное впечатление, но разгоряченный предыдущими событиями Будищев остался равнодушным к его чарам.

— Негодую вместе с вами, ваше высокопревосходительство, но нельзя ли освободить мою воспитанницу прямо сейчас?

— Отчего же нельзя, — смешался министр. — Я немедленно напишу приказ и отправлю его…

— Дайте его мне.

— Пожалуй, так будет быстрее, — согласился Михаил Тариэлович. — И знаете что, я пошлю с вами своего офицера. Так вообще не возникнет никаких проволочек.

Быстро набросав несколько строк на дворцовом бланке, Лорис-Меликов приложил к нему личную печать, после чего вызвал дожидавшегося в приемной Ковалькова.

— Господин ротмистр, вам надлежит отправиться с господином Будищевым в Кресты и проследить, чтобы известная ему особа была немедленно освобождена.

— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство!

— Ни вам, ни кому иному, включая коменданта тюремного замка, не следует задавать господину подпоручику вопросы по поводу арестованной. Это понятно?

— Так точно!

— Исполняйте.

— Есть!

— А вас, Дмитрий Николаевич, — повернулся к Будищеву граф, — позвольте еще раз поблагодарить, за все, что вы сделали для России. Прежде вы проливали за нее кровь, а сегодня стали ее спасителем!

Если бы еще вчера кто-то сказал Шматову, что он будет участвовать в спасении царя, после чего побывает во дворце, где множество генералов и сановников в шитых золотом кафтанах станут его благодарить за смелость и расторопность, он бы не поверил. Да что там, он и сегодня готов был ущипнуть сам себя за руку, чтобы убедиться, не снится ли ему это все. Роскошные залы, слуги в богатых нарядах, придворные, военные и он. Вчерашний крестьянин и простой солдат посреди всего этого великолепия.