Стрелок-4

— Мое почтение, баронесса, — только и смог прошептать он, после чего резко кинулся вслед за ними.

Не так давно перебравшийся в Петербург Студитский еще не имел обширной практике, а потому кушетка в его смотровой имелась только одна. На нее Будищев уложил не подающего признаков жизни Семена, а на долю его величества достался стол. Сбросившие сюртуки доктора деловито принялись за работу, первым делом, выперев за двери всех посторонних, оставив лишь Люсию.

— Как только нам понадобится помощь, мы вас позовем. А теперь не мешайте нам господа! — заявил Щербак, захлопывая перед носом остальных дверь.

— Может, я за помощью сбегаю? — нерешительно спросил офицера казак.

— Стоять! — пригвоздил его к месту Будищев. — На время операции объявляю эту квартиру на осадном положении. Командование принимаю на себя. Все несанкционированные попытки проникновения приказываю немедленно пресекать. В случае неповиновения стрелять на поражение! Ты становишься у дверей, а ты, Федор держишь окна. Вопросы?

— Никак нет! — вытянулся казак, после чего немного помялся и сообщил новоявленному командиру, — только у меня винтовки нет…

— Шашка есть?

— Так точно!

— Значит, руби!

— Есть! — гаркнул терец и отправился на пост.

— Думаешь, полезут? — мрачно поинтересовался Федор.

— Хрен его знает, — пожал плечами Дмитрий. — Кстати, а почему ты решил, что террористы поляки?

— Так разве православные руку на своего освободителя подымут?

— Эх, Федя! — покачал головой Будищев, но объяснять товарищу ничего не стал. Да и не до того было.

Время тянулось невыносимо медленно. Доносившиеся из смотровой отрывистые фразы врачей были непонятны, а металлическое звяканье инструментов заставляло сердце сжиматься от неприятных предчувствий. Иногда, дверь приоткрывалась и, опасливо косящаяся на незваных гостей кухарка подавал туда горячую или холодную воду и полотно для перевязки.

Наконец, все закончилось, и к совершенно осатаневшему от ожидания Дмитрию вышел Студитский.

— Ну как? — подскочил к нему тот.

— Жизни государя пока ничего не угрожает, — отвечал доктор, устало вытирая пот со лба. — Поврежденную руку мы забинтовали и уложили в лубок. Рана на ноге не опасна, а вот что касается контузии, то судить о ее тяжести еще рано…

— Как Семка? — ледяным тоном прервал его подпоручик.

— Худо! — не стал скрывать сразу помрачневший врач. — Множественные переломы конечностей, проникающее ранение грудной клетки. Задето легкое, плюс внутреннее кровотечение. К счастью, крупные сосуды не повреждены, иначе…. Говоря по чести, то что вы вообще довезли его живым уже чудо.

— Шансы есть? — схватил его за руку Будищев.

— Самые минимальные, — поморщился Студитский, пытаясь освободиться. — Вы же опытный человек, Дмитрий Николаевич, и наверняка не однократно видели подобное. Если начнется сепсис … современная наука, к несчастью, не знает способов излечения подобных ран, а описанного вами чудо лекарства пока что не существует.

— Простите, — опомнился моряк. — Мне можно его увидеть?

— Конечно. Только накиньте что-нибудь на свой мундир. А то на нем заразы больше, чем в холерном бараке.

В смотровой остро пахло спиртом, карболкой и еще чем-то смутно знакомым. Бледный как смерть Семен неподвижно лежал на кушетке, и только слабое дыхание показывало, что костлявая пока еще не властна над ним. На столе находился все еще беспамятный император, а в углу на низеньком табурете устроился Щербак, что-то выговаривавший стоящей рядом Люсии.

— Мадемуазель Штиглиц, вы же опытная сестра! — назидательно бубнил он. — Уж вам-то следует знать, что ничто так не способствует сохранению жизни раненого, как своевременная перевязка!

— Простите, Александр Викторович, но в трясущейся карете это было совершенно невозможно!

— Значит, надо было перевязать на месте, а потом уж везти, — гнул свою линию врач, очевидно подразумевая, что за время задержки к месту происшествия подтянулись бы придворные и не позволили бы отправить раненого императора непонятно куда, избавив, таким образом, их с молодым коллегой от подобной ответственности. Студитский от высказывания своего мнения на этот счет уклонился, хотя и всем своим видом показывал согласие с более опытным коллегой.

— Не пора ли его величеству очнуться? — попыталась перевести разговор на менее щекотливую тему Люсия.

— Пожалуй, — согласился с ней Щербак, после чего подсунул государю под нос флакон с нюхательной солью. Дыхание страдающего астмой императора было слабым, но он все же втянул в себя резкий аромат, после чего вздрогнул, чихнул и спросил слабым голосом:

— Где я?

— С вами все в порядке, ваше величество, — поспешил заверить его врач.

— А где Дуся?

— Я здесь, — отозвалась Люсия, и положила на его руку свою ладошку.

— Хорошо, — слабо улыбнулся тот.

— Нам лучше выйти, — шепнул Будищеву Студитский и они вместе потихонечку покинули импровизированную операционную.

— Твари! — прорычал Дмитрий оказавшись в коридоре, борясь с желанием что-нибудь разбить или поломатью

— Что, простите?

— Это я не вам.

— И на том спасибо, — усмехнулся доктор. — Скажите лучше, что вы намерены делать дальше?

— В каком смысле?