Стрелок-4

В Петербурге многие держали собак. У купцов для охраны их огромных лабазов сидели на цепях злющие, как сто чертей кабысдохи, у аристократов иной раз случались целые своры борзых, простонародье довольствовалось дворнягами всех мастей и размеров, а дамы, принадлежащие к высшему обществу, нередко имели левреток, болонок, пуделей и других относительно небольших питомцев. И только рядом с юной баронессой Штиглиц почему-то оказалось огромное животное, пугающее всех своим свирепым видом. Причем, по словам самой Люсии, ее Сердар был еще щенком, а, следовательно, обещал со временем догнать своим размером, по меньшей мере, медведя.

Периодически с ними на прогулках случались разные забавные казусы, вроде испугавшихся лошадей и тому подобные происшествия, но со временем окрестные обыватели привыкли к столь странной парочке и даже немного гордились подобным соседством. В самом деле, баронов в Петербурге хоть пруд пруди, а вот чтобы вместе с ним эдакий монстр… Впрочем, далеко не все.

Сегодня милому песику показалось, что группа спешивших по своим делам веселых студентов-медиков отнеслась к обожаемой хозяйке без должного почтения, о чем он, будучи псом серьезным и обстоятельным, тут же и сообщил, оскалив зубы, издавая при этом нечто среднее между глухим ворчанием и грохотом камнедробилки.

— Вы только посмотрите на это чудовище! — воскликнул один из молодых людей.

— Ну что ты, дружище, — притворно возразил ему другой, — вполне милая барышня!

Шутка была так себе, но остальные студенты с готовностью расхохотались, заставив мадемуазель Штиглиц покраснеть от неудовольствия, а ее защитника действовать. Нет, он никого не укусил и, упаси боже, не порвал, но… серая молния в мгновение ока разогнала смеющихся обалдуев по парку, попутно сбивая с ног и заставив вываляться в снегу, после чего с чувством исполненного долга вернулась к хозяйке и, усевшись перед ней на дорожку, стала выпрашивать лакомство.

— Ну что же ты натворил! — притворно сердилась на него баронесса, мстительно поглядывая на невоспитанных молодых людей, только что получивших по заслугам. — Эти господа теперь непременно промокнут и заболеют.

— Вав, — отвечал ей Сердар, умильно вертя головой.

— Молодец-молодец, — шепнула довольная Люсия и дала своему заступнику конфетку.

— Нет, ты видел эту даму с собачкой? — потрясенно спросил шутник, помогая отряхиваться товарищу.

— Что, Антоша, у вас в Москве эдаких не бывает?

— Говоря по совести, не встречал.

— Смотрите-смотрите, сейчас, кажется, будет еще потеха, — прервал их третий пострадавший, показывая на флотского офицера, только что вылезшего из кареты и направляющегося к коварной барышне с ее зверем.

Увы, напрасно три пары глаз напряженно следили за моряком и волкодавом в предвкушении скандала. Ужасный монстр вместо того чтобы зарычать или напасть на очередную жертву, вдруг стал ластиться к незнакомцу, поскуливая при этом как щенок.

— Привет, разбойник, — ласково потрепал его по холке Дмитрий, после чего подошел к Люсии и попытался поцеловать ей руку.

Ревнивый Сердар немедля вклинился между ними, явно стараясь помешать обмену нежностями, но не преуспел. Баронесса Штиглиц, которую он обожал со всем пылом своей песьей души, и Будищев, бывший для него чем-то вроде Бога, уже стояли рядом, держась за руки, и даже ему было не под силу им помешать.

— Почему ты так давно не приходил? — спросили ее глаза.

— Мое сердце всегда было с тобой, — ответил его взгляд.

— Какой пассаж! — едва не присвистнул жадно наблюдавший за ними студент, которого товарищи звали Антошей.

— Вав! — горестно заметил пес, понявший, что внимание самых дорогих ему людей занято друг другом и на его долю мало что останется.

— Что случилось с… твоей воспитанницей? — с легкой запинкой поинтересовалась Люсия.

— Ты знаешь?

— Помилуй, я живу вовсе не в глухом лесу. Разумеется, до меня дошли дурные вести, и очень жаль, что узнала я их не от тебя!

— Прости. Не хотел тебя беспокоить.

— Вздор! Мы скоро обвенчаемся и будем вместе и в горе, и в радости. Почему бы не делать это теперь?

— Ты, конечно, права. Но я поначалу решил, что ситуация не столь серьезна, а потом все так запуталось…

— Ты мог бы прийти к нам. Попросить о помощи. У отца большие связи, не думаю, что он отказал бы.

— Мне показалось, что Александр Людвигович не очень-то хочет видеть меня… без титула.

— Хочет, не хочет, но ты однажды спас Людвига, и если бы твоим ходатаем выступил он, за тебя вступилась бы вся империя Штиглицев! Впрочем, я вполне понимаю тебя. Папа не самый приятный в общении человек. И что же ты собираешься предпринять?

— Даже не знаю. Добиться официальным путем ничего не получается. Лиховцев советует обратиться напрямую к государю, но… меня даже близко к дворцу не подпускают!

— Невероятно!

— Неделю назад я бы и сам в это не поверил.

— Значит, надо перехватить его в другом месте.

— Прекрасная идея! Знать бы еще где?

— Как говоришь в таких случаях ты, тоже мне проблема! — победно усмехнулась баронесса. — Сегодня у нас что?

— Первое февраля, — удивился Дмитрий, — а что?

— Какой день?

— Воскресенье.