Стрелок-4

Да, сегодня ее выпустили на свободу, притом совершенно не объясняя причин. Просто велели собираться, потом подвели к выходу и выставили вон, как выставляют надоевшую собаку из дома или несостоятельного клиента из трактира. Разве что обошлись без пинка.

— Доброго здоровьишка, Гедвига Генриховна, — с явным сочувствием в голосе пригласил ее кучер, стоявшей неподалеку кареты, в котором она не без удивления признала Шматова. — Садитесь, пожалуйста.

За время, что они не виделись, ее бывший пациент почти не изменился, разве что одеваться стал лучше. Но добрый и немного наивный взгляд серых глаз остался таким же. Только смотрели они не из-под солдатского кепи, или деревенского треуха.

— Здравствуй, Федя, — отозвалась Геся, немного насторожено взирая на богатый кафтан и меховую шапку, старого знакомого. — Ты как здесь оказался?

Появление Шматова, конечно же, не было случайностью. Значит, где-то совсем рядом находится Будищев и, возможно, ее злоключения вовсе не закончились, но… все равно она на свободе. А дальше будь что будет!

— Да вот, ехал мимо, — улыбнулся во весь рот парень. — Вы садитесь, а то холодно нынче.

На улице и впрямь было зябко, а потому девушка не стала более чиниться и послушно села в экипаж, да и идти ей, собственно говоря, было некуда. Как ни странно, Дмитрия внутри не оказалось, а ехать пришлось долго.

— Где мы? — удивленно спросила она, выбравшись из кареты наружу, на какой-то почти деревенской улочке, застроенной простыми деревянными домами.

— За городом, Гедвига Генриховна. От квартиры-то вам прежние хозяева отказали, а тут и крыша над головой и банька натоплена. Вам сейчас после острога-то банька самое то!

Тут Шматов не ошибся, если ей и хотелось чего-то в заточении, так это помыться по-человечески. Не ежась от холода в не протопленном помещении, не экономя воду в шайке и не толкаясь и ссорясь с другими узницами, как в пересыльной тюрьме.

Горячая вода каждой каплей, казалось, снимала с ее тела все тяготы и злоключения последних месяцев, а что не получалась смыть ей, безжалостно сдиралось жесткой мочалкой. Потом пришла очередь густых и длинных волос. В последнее время они изрядно поредели и потускнели, но все же их удалось привести, как говорила мама, в божий вид. Мама. Да, когда-то у нее была любящая семья. Отца она не помнила, но мама и брат… как давно это было.

Еще одним приятным сюрпризом стало чистое белье и халат, оказавшиеся в предбаннике. И то и другое принадлежало ей, это она сразу поняла. Значит вещи из квартиры. Но затхлого запаха не было. Стало быть, за ними кто-то следил.

— Кушать будете? — встретил ее улыбающийся Федор.

На столе рядком стояли миски с разной одуряюще пахнущей снедью. Вареная картошка с простоквашей. Печеная рыба. Квашеная капуста с огурчиками. Домашний хлеб. Блюда, конечно, были самые простые, можно даже сказать крестьянские, но после неизменного габер-супа[40] угощение казалось царским. В иное время, Геся, возможно, проявила бы выдержку, но…

— Наголодались, Гедвига Генриховна, — сочувственно вздохнул наблюдавший за ней сердобольный Шматов.

— Федя, отчего ты зовешь меня Гедвигой? — спросила девушка, покончив с едой. — Ты ведь, верно, знаешь теперь, как меня зовут?

— Дык, привык я так, — пожал плечами парень. — А что до прочего, так оно мне без разницы.

— Что это за дом?

— Это Виртаненов, сродственников моей Аннушки. Граф велел снять домик на всякий случай, а у них как раз был. Ну и сладились.

— Он уже граф? — усмехнулась Геся.

— Еще нет, но какие его годы?

— Даже так!

— Тебя это теперь не касается, — тихо проговорил, неслышно появившийся в гостиной Будищев.

Его способность неслышно пройти, когда в этом была необходимость, всегда поражала модистку. Все равно, были под его ногами старые доски или только что выпавший снег, будь он обут в мягкие войлочные тапки или подкованные железом сапоги, если ему нужно было подкрасться, он это делал.

— Я все думала, когда же ты появишься? — с трудом подавив дрожь, спросила она.

— У меня были дела.

— О, они у тебя всегда есть!

— Проверял, будет ли за тобой слежка.

— И что же?

— Как выяснилось, никому ты на хрен не нужна. Ну, или они не успели узнать о твоем освобождении.

— А что нужно тебе?

— Мне?

— Да тебе! Ты ведь зачем-то встретил меня, привез сюда. Позаботился, чтобы здесь оказались мои вещи, но не было чужих глаз. Бог мой, да я уверена, что и с моим внезапным освобождением не обошлось без тебя. Это ведь так?

— В общих чертах, верно.

— Но здесь нет ни Стеши, ни Семки, значит ты что-то задумал!

Ответом ей была звенящая тишина. Геся никак не могла взять в толк, что случилось, но при этом никак не могла решиться спросить, а Будищев, смотрел на нее так страшно, что, казалось, вот-вот прожжет в ней дыру. Первым, не выдержал Шматов. Внезапно всхлипнув, он отвернулся и выдавил из себя неожиданно тонким для взрослого мужчины голосом:

— Помёр Семка!

— Что? — вздрогнула, никак не ожидавшая подобного девушка.