Стрелок-4

— Я же говорю, ваше сиятельство, — снова начал волынку жандарм, но Мещерский бесцеремонно прервал его.

— А, вы, любезный, можете быть свободны. Я сам займусь делом господина Будищева.

— Спасибо, — искренне поблагодарил его Дмитрий, — еще пару минут и я бы этому пентюху башку проломил.

— Ну что вы, голубчик, не стоит так нервничать. Хотя, конечно, случаются среди жандармов эдакие экземпляры. Впрочем, бог с ним. Скажите лучше, что у вас приключилось, а я постараюсь помочь.

— Пропала моя воспитанница, Степанида Акимовна Филиппова. Случайный свидетель этого происшествия сказал мне, что ее арестовали, но я вот уже черт знает сколько времени, не могу добиться причины этого.

— Арестовали? Однако! А сколько лет вашей протеже?

— Семнадцать.

— Час от часу не легче! Простите мне, мою бестактность, но я просто обязан спросить, а не состояла ли эта девица в каких любо кружках или организациях, выступающих против правительства и существующего порядка?

— Нет!

— Вы уверены?

— Более чем.

— Что же, отрадно слышать. Молодежь нынче настроена сплошь радикально, да так что иногда просто страшно становится. Давайте поступим следующим образом, вы посидите у меня в кабинете, а я тем временем разузнаю, в чем дело.

— Да уже всю жопу отсидел… простите великодушно, что-то я разошелся. Но, правда, невмоготу ждать у моря погоды.

— Понимаю, но обещаю, что долго не задержу вас. Кстати, хотите чаю?

— Хочу, — неожиданно признался успевший ужасно проголодаться Дмитрий.

— Ну вот и чудесно! Я сейчас распоряжусь служителям, а сам займусь вашим делом.

Кабинет у Мещерского оказался невелик, но вместе с тем как-то по-домашнему уютен. Князь предложил своему гостю располагаться на диване и тут же исчез, а через пару минут, в дверях возник пожилой слуга с подносом на руках, на котором стоял стакан крепко заваренного чая и тарелка с бутербродами.

— Извольте, господин подпоручик, — сказал он, устраивая принесенное на столе.

— Спасибо, — отозвался Будищев и, неожиданно вынул из портмоне рубль, — прими, любезный.

— Покорнейше благодарю.

— Вот что, дружище, — помялся моряк. — Стыдно признаться, но я совсем не знаю хозяина этого кабинета. Скажи, что он за человек?

— Так ведь это немудрено, ваше благородие, — понимающе усмехнулся служитель. — Их сиятельство мало кто в лицо знает, не любит он на виду быть. Разве что читающая публика, ну так они тут редко бывают.

— Он что же, пишет?

— Берите выше, газету издает. «Гражданин», может слыхали?

— Погоди, так это тот самый Мещерский?! — вспомнил, наконец, Дмитрий, досадуя на свое тугодумие.

— Так точно-с. Действительный статский советник и камергер его величества.

— Твою ж ма…

— Оно уж как водится, — усмехнулся служитель и исчез за дверью.

Отсутствовал князь недолго. Едва Будищев успел расправиться с чаем и парой бутербродов, как Владимир Петрович с озабоченным видом вошел в кабинет.

— Ну что? — подскочил Дмитрий.

— Вы оказались правы, — хмыкнул Мещерский, — в делах антиправительственных, ваша протеже не замечена. Ее задержали по уголовному делу.

—В смысле?

— Да в том-то и дело, что какая-то бессмыслица. Вроде бы она угрожала оружием некоему приказчику, а когда тот ее обезоружил, появился офицер и, пардон, набил пострадавшему морду. Потом отправился в полицию, и заявил уже на приказчика, обвинив во всем его, а поскольку у несчастного оказалась разбита челюсть, тот не смог оправдаться. И все бы было шито-крыто, но нашелся свидетель, точнее, свидетельница видевшая, что револьвер поначалу был у девицы Филипповой. Вот такой, понимаете ли, пердимонокль!

— Твою дивизию! — сморщился как от зубной боли моряк.

— Еще раз прошу прощения за бестактность, — осторожно поинтересовался князь, — но не вы ли были тем офицером?

— Я!

— Какой пассаж! Но зачем?

— Так получилось. Этот придурок приставал к ней и едва не покалечил заступившегося за нее мальчишку. Вот она и схватилась за револьвер.

— Невероятно! Я просто ушам своим не верю. Но как там оказались вы?

— На самом деле случайно. Ну а там все покатилось…

— Понимаю… точнее совсем не понимаю! Неужели нельзя все было сделать по закону, обратиться в полицию?

— И ославить девчонку на весь свет?

— Тоже верно. Но неужели теперь лучше?

— Послушайте, князь, — с надеждой в голосе попросил Будищев, — помогите мне уладить это дело, а. Я в долгу не останусь!

— Вы мне что, деньги предлагаете? — вспыхнул чиновник.

— Ну что вы, — отмахнулся подпоручик, — я, если надо будет, за вас любому горло перегрызу. Только помогите!

— Тише, голубчик. Я вас понял. Знаете что. Отправляйтесь ка домой и хорошенько выспитесь. Будьте покойны, я все сделаю. Дело, конечно, непростое, но, если все так, как вы говорите, ничего ужасного еще не произошло.

— Но как же она там…

— Ну, во-первых, раньше надо было думать, — наставительно заметил Мещерский, — а во-вторых, я обещаю, что вашу протеже не будут слишком уж притеснять.

— Что значит, притеснять?