Стрелок

Стрелок был не из тех, кто живет прошлым: от превращения в лишенное воображения создание, в тупого олуха, его спасало лишь туманное понимание будущего да эмоциональная натура. Потому-то его так изумило теперешнее течение своих мыслей. Каждое имя вызывало из памяти другие — Катберт, Пол, старина Джонас и Сьюзан, прелестная девушка у окна.

Тапер из Талла (тоже мертвый; в Талле все мертвы, погибли от его руки) любил старые песни. Стрелок немелодично замурлыкал себе под нос:

Любовь, любовь беспечная,
Смотри, что ты наделала.

И смущенно рассмеялся. Я последний из зеленого, окрашенного в теплые тона мира. Но, несмотря на ностальгию, жалости к себе он не испытывал. Мир безжалостно сдвинулся с места, но ноги стрелка пока что были крепкими и сильными, а человек в черном оказывался все ближе. Стрелок начал клевать носом и уснул.

Когда он проснулся, было почти темно, а мальчик исчез.

Поднявшись (он услышал, как хрустнули суставы), стрелок пошел к дверям конюшни. В темноте на крыльце гостиницы плясал огонек. Он направился туда. В охристом свете заката по земле за ним тянулась длинная черная тень.

Джейк сидел возле керосиновой лампы.

— В бочке был керосин, — сказал он, — но я побоялся зажигать лампу в доме. Все такое сухое…

— Ты поступил совершенно правильно. — Стрелок опустился рядом с ним, бездумно глядя на облако копившейся годами пыли, поднятой его седалищем. Пламя керосиновой лампы отбрасывало на лицо мальчика нежные тени. Стрелок вытащил кисет и свернул самокрутку.

— Надо поговорить, — сказал он.

Джейк кивнул.

— Наверное, ты понимаешь, что я гонюсь за тем человеком, которого ты видел.

— Ты собираешься убить его?

— Не знаю. Я должен заставить его кое-что мне рассказать. Может быть, придется заставить его кой-куда меня отвести.

— Куда?

— Отыскать башню, — сказал стрелок. Он придержал самокрутку над трубкой лампы и затянулся; поднявшийся ночной ветерок подхватил и унес дым. Джейк наблюдал. Лицо его не выражало ни страха, ни любопытства, ни, разумеется, энтузиазма.

— Поэтому завтра я двинусь дальше, — сказал стрелок. — Тебе придется пойти со мной. Сколько мяса осталось?

— Только горсть.

— Кукуруза?

— Немножко.

Стрелок кивнул.

— Здесь есть погреб?

— Да. — Джейк посмотрел на него. Расширившиеся зрачки мальчугана стали огромными, хрупкими. — Потяните за кольцо в полу, только я вниз не ходил. Боялся, что стремянка сломается и я не сумею выбраться обратно. И потом, там плохо пахнет. Здесь это вообще единственное место, где хоть чем-то пахнет.

— Мы встанем пораньше и посмотрим, нет ли там внизу чего-нибудь, что стоило бы прихватить. А потом по-быстрому смоемся.

— Ладно. — Мальчик помолчал и потом сказал: — Я рад, что не убил вас, пока вы спали. У меня были вилы, и я подумал, не отправить ли вас на тот свет. Но не стал, а теперь мне не нужно будет бояться заснуть.

— А чего бы тебе бояться?

Мальчик зловеще посмотрел на него.

— Привидений. Или что он вернется.

— Человек в черном, — произнес стрелок. Это не был вопрос.

— Да. Он плохой человек?

— Это зависит от того, как смотреть на вещи, — рассеянно отозвался стрелок. Он поднялся и выкинул самокрутку на спекшийся песок. — Я буду спать.

Мальчик робко смотрел на него.

— Можно мне спать в конюшне вместе с вами?

— Конечно.

Стоя на ступеньках, стрелок закинул голову и поглядел на небо. Мальчик присоединился к нему. Вверху горел Марс, и Полярная звезда уже взошла. Стрелку почудилось, что, если он закроет глаза, то сумеет услышать хриплое чириканье первых весенних пискунов, почувствовать запах молодой зелени — почти летний запах лужаек корта после первой стрижки (и, может быть, расслышать ленивые щелчки крокетных молотков: это благородные дамы из Восточного Крыла, облаченные в одни лишь сорочки — ведь сумерки, мерцая, медленно сгущаются в ночную тьму, — вышли поиграть на Пойнтс), сможет почти наяву увидеть, как из проема в живой изгороди появляется Эйлин…

Столько думать о прошлом было на него не похоже.

Он обернулся и взял лампу.

— Айда спать, — сказал он.

И они вместе перешли через двор к конюшне.

На следующее утро стрелок обследовал погреб.

Джейк был прав; пахло там отвратительно. В погребе стоял сырой болотистый запах — после начисто лишенных всяких запахов пустыни и конюшни стрелка затошнило, слегка закружилась голова. Погреб пропах обреченными на вечное гниение капустой, репой и картошкой с длинными незрячими глазками. Впрочем, приставная лестница казалась вполне крепкой, и он осторожно спустился вниз, на земляной пол.

Потолочные балки едва не задевали за голову. Здесь, внизу, еще жили пауки с рябыми серыми брюшками, такие крупные, что делалось не по себе. Многие мутировали. У некоторых были глаза на стебельках, у некоторых — не меньше шестнадцати ног.

Стрелок огляделся и подождал, пока глаза привыкнут к темноте.

— Вы в порядке? — нервно крикнул вниз Джейк.

— Да. — Он сосредоточенно вгляделся в угол. — Тут какие-то консервы. Погоди-ка.