Стрелец. Сборник № 1

гнватися на того и яритися, неизвстившися, истинна ли ест вещь глаголемая. Понеже множицею злоба злихъ человкъ бываетъ начатком злая о неповинномъ слави, легкорчiе же умноженiемъ, еже бо злiи от злоби своея сочнутъ, то легковренiи умножают, емлюще вру лжи, и пред многими ближнего обличающе и осуждающе и разсвающе в людехъ, аки плевели, золъ слухъ о томъ, иже не содя грха, о немъ же его осуждают. Иногда же малое нкое прегршенiе сiе осуждатели, приложенiемъ и умноженiемъ лживихъ словесъ сказующе, возвращают в велико, и от мравiя творят лва, и от комара верблюда, и от заяця слоня, и от сучца бревно велiе. Того ради многаго разсмотренiя и опаства в такових треб, да не како лжа вмнится в истинну, и малое возрастет в велико, и простителное в непростителное поставлено будетъ. Разсмотренiя нсть лучшее, яко еже своима вдти очима, то о чесомъ слишится, чесого поучая ны Богъ, дает нам самаго себе во образъ, еже глаголетъ: «Шедь вжду!» Слишалъ вопль содомскiй, но не абiе подвижеся на гнвъ, аки бы не емля ври слуху аще и добр вдяше истинну быти, ни на наказанiе гршних абiе простре руку свою, даже сам пришедъ близъ узр очима та, еже зряше издалече, яко да и мы вднiемъ паче неже слухомъ увраемся. О, коль мнози, паче же на владтельствах, велми согрешают, емлюще вру слухов, не вдвше же очима, не испытавше известно о дл, и безгршних всуждают вместо гршних. Не осудилъ ли в темницу и узи чистаго и святаго отрока Iосифа Пентефрiй во Египт, скверной жен своей нань клеветавшей, емши вру, а не испитавши! Великий во царехъ Константинъ что сотвори, сина своего возлюбленнаго Криспа, добраго и неповиннаго и всми любимаго, уби своею рукою, его же мачеха Фавста именемъ оклевета ложн, не получивши сквернаго желанiя своего, уязвилася бо бяше красотою Крисповою, яко же египтяниня Iосифовою, не возмогши же сквернаго желанiя своего улучити и привлещи того: не хотяше бо цломудреннiй юноша осквернити ложа отча, солга мужу, аки бы насилованна была от сина его, царь же не испитавъ, истинна ли ест, абiе погуби сина. Послди же увдавъ известно о лжи, о, какъ болзноваше сердцемъ и плакаше и рыдаше и каяшеся о неразсмотренiи своемъ но оживити убiеннаго невозможе, уби же и Фавсту, жену свою, повинну бывшу синовней смерти, — и сотворит единмъ временемъ двое убiйствъ, неправедное и праведное, и лишися сина и жени, яко изначала емъ вру словеси, не испиташа о истинн. Добр Златоуст на властех сущiя увщеваетъ, глаголя: «Не суди по мннiю твоему, прежде даже не увси, ест ли тако вещ, ни же кого повинна твори абiе, но паче подражай Бога глаголюща, — Сошедъ да вижду!» Такожде и святiй Григорiй Бесдовникъ глаголет: «Богу, ему же вся нача и откровенна суть, грхи содомитовъ казнилъ есть, не яже слиша, но яже вд». И святiй Iсидоръ Пилусиоть святаго Кирилла архиепископа, сродника своего, гнвавшаго неповнн на Златоустаго святого, увщавая, писа, яко не разсмотривши праведно и не испитавши извстно, никого же судити подобаетъ, ибо и Господу Богу вся прежде

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

2. Крест-посох. Письмо заветное

Крест всем воскресение. Крест падшим исправление, страстям умерщвление и плоти пригвождение. Крест душам слава и свет вечный.

Помню из далекого детства в углу киота большой медный шестиконечный крест. Всякое воскресенье, возвращаясь домой от ранней обедни, мы на перепутье заходили чаю попить к одной ласковой доброй старушке, жившей в доме наших родственников. Мы ее звали бабинькой, да и все ее так звали. И всякий раз после чаю, — а какой чай был вкусный и какие густые сливки, и какое поджаренное барбарисное варенье! — до сыта напившись, я крестился, на киот глядя, и особенно как-то виделъ этот крест шестиконечный.

И сначала, ну в возрасте приготовительном, я заглядывался на крест, потому что блестящий, золотой, как я тогда о нем думал; потом постарше меня приковывал он своим необычным видом: не четырех-конечный и не восьмиконечный, а шестиконечный — древний; и уж впоследствии я стал вглядываться в изображения на нем и надпись.

О кресте часто я слышал у больших разговоры, — не меня одного, как оказывалось, привлекал он, крест этот заветный.

С тех пор прошло много всего, да и времени кануло не мало, успокоилась и наша ласковая добрая — наша бабинька Анисья Алексеевна Ладыгина.

На 91-ом году своей жизни, в трудах прожив, скончалась она в Москве (1820-16.V-1911), а крест мне достался. Я никогда и не мечтал, такой этот был крест заветный, и вот мне его передали и так, будто он всегда был только мой.